Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
— Цели ясны, задачи поставлены, товарищ генерал! Будем выполнять, — бодро заявил Писаренко и, прихватив наброски плана розыска, отправился его дорабатывать.
С этого часа предновогодние и первые дни января для офицеров группы оперативного розыска слились в один. Градову не требовалось их подгонять, к 12 января круг поиска Гастролера максимально сузился. Вечером на стол Сердюка лег список на двух листах, в котором значились одиннадцать фамилий, пять из них были выделены жирным шрифтом. По мнению полковника Писаренко и Гольцева, именно на этих офицерах требовалось сосредоточить основное внимании.
Все пятеро, в то время когда Гастролер пытался выйти на контакт с американской резидентурой в Киеве, отсутствовали на службе. Все они имели прямой доступ к совершенно секретным материалам, относящимся к математическому алгоритму траектории полета боевого блока и новейшим разработкам по системам преодоления ПРО.
Но не только эти обстоятельства привлекли внимание Сердюка. В сухих и лаконичных строчках докладной Писаренко и Гольцева он пытался найти ответ на вопрос: что могло подтолкнуть предполагаемого Гастролера на путь предательства?
«Корысть? Непомерное тщеславие и амбиции? Банальный авантюризм и больная психика, подвигнувшая поиграть в эдакого Джеймса Бонда? А может, тлевшие в глубине души бациллы национализма? Так что же?» — размышлял Сердюк и склонился над списком. Он, внимательно вчитываясь в каждое слово, рассчитывал найти ту самую зацепку, которая позволит вывести на изменника. Под номером один Писаренко и Гольцев вывели начальника отделения западноевропейского направления ГРУ подполковника Григория Дудинца.
Выпускник Харьковского высшего военного командно-инженерного училища ракетных войск после трех лет службы в войсках поступил в Военно-дипломатическую академию. Окончил ее с красным дипломом и был направлен в аппарат военного атташе при посольстве России в Германии. После ряда успешных оперативных разработок по немецкой линии был переведен на вышестоящую должность в Австрию. Последние два года работал в центральном аппарате ГРУ в Москве.
В незапятнанной послужной биографии Дудинца внимание Сердюка привлекли два обстоятельства: его близкие отношения с доктором технических наук полковником М., который занимался научными разработками в области теории автоматического управления полетом космических объектов в Академии Петра Великого. Второе обстоятельство, на первый взгляд, может, и не столь существенное, было связанно с конфликтом, произошедшим несколько лет назад между ним и начальником отдела. При рассмотрении кандидатуры на должность помощника военного атташе в Германию тот сделал выбор не в пользу Дудинца.
Следующим в этом списке значился заведующий лабораторией № 3 4-го НИИ РВСН подполковник Василий Оноприенко. В свое время на ее базе разрабатывались математический алгоритм полета ракеты «Тополь-М» и отдельные элементы системы преодоления ПРО противника.
Выходец с Западной Украины, он в 1986 году, когда компартия находилась еще в силе, а ее «вечно живой» марксизм-ленинизм был главной «религией» в стране, едва не вылетел из института и армии. За националистические высказывания коммунист Оноприенко получил на заседании парткома строгий выговор с занесением в учетную карточку. После этого его многообещающая научная и военная карьера пошла под откос, а в семье начался разлад. В девяносто первом семья распалась, но и с новой женой он не обрел счастья: в двухкомнатной хрущевке на окраине Москвы и с девятью тысячами зарплаты рассчитывать на него не приходилось. Случайные приработки на стороне ночным охранником не принесли желанного благополучия, и неудачник Оноприенко уныло дотягивал «служебную лямку», чтобы на старости лет не остаться без куска хлеба — военной пенсии.
Третьим по списку проходил начальник отдела Главного оперативного управления Генштаба, молодой и «дикорастущий» полковник Михаил Стельмах. В 2000 году, во время командировки в Абхазию, он «засветился» на контакте с ооновцем из Польши, но о нем, как положено, командованию не доложил. Тем не менее это не помешало ему с помощью «крутого» тестя через год перебраться в Генштаб. На новом месте Стельмах попытался «расправить крылья» и «взлететь» на генеральскую должность, но их быстро «подрезали» — у маршалов были свои сыновья, которых надо было выводить в генералы. Недолго попсиховав, он как будто смирился.
На доцента, кандидата технических наук подполковника Ореста Литвина при абсолютно чистой биографии и незапятнанном послужном списке у Гольцева все-таки нашелся небольшой «крючок»: оппоненты «слили» в урну его докторскую диссертацию. Ее тема напрямую была связана с разработкой нового направления в теории автоматического управления полетом космических объектов. Эту неудачу, разобиженный на всех и вся, Литвин валил на ученый совет Академии Петра Великого, который, как он считал, с подачи генерал-полковника Зверева, специально «тормознул» его, чтобы пропихнуть на должность начальника кафедры своего старого дружка полковника Зайцева.
Завершал список старший офицер оперативного отдела штаба ракетных войск подполковник Сергей Митров. На первый взгляд в его послужном списке «темных пятен» не просматривалось, если не считать одной, но существенной детали. По оперативным данным Гольцева, в последнее время он стал проявлять служебное рвение. Вечерами засиживался в кабинете и работал над секретными и совершенно секретными документами, в том числе содержащими обобщенные сведения по последним испытаниям ракеты «Тополь-М».
«Так кто же: Дудинец?.. Оноприенко?.. Стельмах?.. Литвин?.. Или Митров?.. Кто?» — задавался этим вопросом Сердюк.
Времени для ответа у генерала и остальных участников оперативно-розыскной группы оставалось все меньше. Гастролер — в чем они не сомневались — вряд ли остановится на полпути. Как опередить его и не допустить утечки секретов? — эта мысль не давала покоя Сердюку. Не оставляла она его и дома. Умывшись, он прошел на кухню, там ждал запоздалый ужин. Наталья разогрела остывшие пельмени и поставила на стол. Он вяло ковырялся вилкой в тарелке, а она пыталась поймать его взгляд. Впереди, судя по всему, предстоял неприятный разговор. Начала Наталья его издалека.
— Толя, а нельзя ли перенести твой отпуск?
— А? Что?.. — он все еще находился в плену мыслей о Гастролере.
— Я спрашиваю: можно ли перенести твой отпуск?
— Отпуск?!. Зачем?
— Чтобы провести его всей семьей. Последний раз это было до поступления Егора в институт.
— Ну да…
— На июль или август. У него как раз закончится сессия, — оживилась Наталья.
— В принципе можно, но захочет ли сам Егор?
— Если ты с ним поговоришь, он согласится.
Сердюк опустил вилку с пельменем в тарелку и спросил:
— Ты что, сама не можешь?
— Я могу, но… — и здесь Наталья замялась.
— Нет, ты давай договаривай до конца.
— Толя, я понимаю, что служба…
— Оставь ее в покое! Что случилось?
— А ты разве не замечаешь, что происходит в доме?
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
