Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Э-э… Снять чьи-нибудь сиськи. Вполне в стиле Кубали.
НАОМИ
ОЙ-Е! ЧТО, ВСЕ ПАРНИ ТАКИЕ ОЗАБОЧЕННЫЕ? ГРЕГ, ТЫ ВООБЩЕ СПОСОБЕН ДУМАТЬ О ЧЕМ-НИБУДЬ, КРОМЕ ТРАХА?
ПОЛНЫЙ КОРИДОР ШКОЛЬНИКОВ
Грег, мы все заметили, как игриво ты флиртуешь с этой громкоголосой надоедой.
В общем, вы поняли: моя годами выстраиваемая социальная невидимость внезапно дала очевидную трещину. Однажды я настолько сглупил, что даже согласился пообедать с Рейчел и ее подружками в школьной столовой – куда долгие годы нога моя не ступала.
Столовка – это хаос. Во-первых, здесь идет постоянная битва низкопробной жрачкой. До вмешательства охранников доходит редко, но в любой момент времени найдется придурок, пытающийся кинуть в соседа едой или плеснуть соусом, и в половине случаев они промахиваются и попадают в кого-нибудь другого. В общем, Вторая мировая в миниатюре.
Во-вторых, из еды здесь каждый день только пицца и картофельные шарики. Иногда для разнообразия они кладут на пиццу серые какашки сосисок, но на этом все «разнообразие» заканчивается. Значительная часть еды оказывается на полу, а пицца и картофельные шарики очень, скажу я вам, скользкие, если на них наступить. Правда, на том же полу много лужиц засохшей пепси-колы – они липкие и хорошо держат подошву, но от этого только еще противнее.
Наконец, столовка просто переполнена, так что, если ты случайно оступишься на кусочке сыра из пиццы или на раздавленном картофельном шарике, тебя, возможно, затопчут насмерть.
Своего рода провинциальная тюрьма общего режима.
И вот мне пришлось сидеть тут с рюкзаком, неуклюже примостившимся на коленях, – не ставить же его под стол, чтобы он там набрался жирных пятен и насекомых целыми семействами, – и есть чудной, но, наверное, полезный обед, собранный мне папой, потому что если я стану есть пиццу и картофельные шарики каждый день, у меня будет еще больше лишнего веса, а на лице расцветут прыщи с глазное яблоко. А Наоми громко разглагольствовала о том, какую Невежественную Чушь Сказал Росс и как Она Не Хотела Даже Идти Туда, а я пытался вежливо слушать, вероятно, с тупой улыбкой или гримасой на лице. И вот, пока я сидел в таком виде, к нам подсела Мэдисон Хартнер.
Если вы вдруг забыли, Мэдисон Хартнер – это та безумно классная девушка, которая, вероятно, встречается с кем-то из «Питтсбург-Стилерз» или, на худой конец, со студентом колледжа или вроде того. Она также та самая девушка, которую я омерзительно доставал в пятом классе «Мудисон Харкнер», «Помадой из соплей» и пр. Конечно, с тех пор много воды утекло, и в октябре последнего класса мы разговаривали друг с другом довольно мирно: даже иногда здоровались при встрече, а порой я даже выдавал какую-нибудь необидную шуточку, и она даже как бы улыбалась, а я даже позволял себе помечтать, как тыкаюсь мордочкой ей в буфера, словно ласковый детеныш панды, и жизнь в натуре налаживается.
Хотел ли я сойтись с Мэдисон? Да. Конечно, хотел. Я бы отдал год жизни просто за то, чтобы поладить с ней. Ну, может, месяц. И, конечно, чтобы она сделала это добровольно. Мне не нужны всякие там джинны, которые по моему заказу заставили бы ее влюбиться в меня в обмен на месяц моей жизни. Так, на фиг весь этот дебильный абзац.
Смотрите, если бы вы спросили меня, Грега, в кого я втюрился, ответ был бы: в Мэдисон. Но большую часть времени мне удавалось вообще не думать о девушках, потому что в старших классах у парней вроде меня совершенно нет шансов сойтись с теми, с кем им бы действительно хотелось сойтись, так что нет смысла зацикливаться на таком безнадежном деле – это жалко и глупо.
Я как-то спросил отца насчет девушек в старших классах, и он сказал, что да, в школе без шансов, но в колледже, типа, все будет по-другому и что, как только я поступлю туда, я «без труда сделаю о-го-го», что бесило и успокаивало одновременно. Потом я пошел к маме, и она сказала, что на самом деле я очень красивый, и это утверждение было немедленно приобщено к делу «Мама против Правды» как улика № 16087.
Не важно: Мэдисон, классная, пользующаяся всеобщей популярностью девушка, подошла к нам и шлепнула свой поднос рядом с подносом Рейчел. Почему она решила так поступить? Слушайте, вас ждет еще одно тягомотное объяснение. Ей-богу, я прямо Сталин, а не автор.
«Горячие штучки» бывают двух типов: Горячие штучки-вреднючки и Штучки, Горячие и Милые Одновременно, Которые Не Станут Намеренно Ломать Вам Жизнь (ШГИМОКНСНЛВЖ). Оливия Райан – первая девушка в нашем классе, сделавшая пластическую операцию на носу, – однозначно штучка-вреднючка, потому-то все от нее в ужасе. Время от времени она ломает пару-тройку жизней. Иногда жертва имеет перед этим глупость написать в Фейсбуке что-то типа «Лив Райан – аццкое сцуко!!!», но обычно и причины не требуется – просто у кого-то в доме внезапно извергается вулкан, расплавляя обитателя в магму. В школе Бенсона, по моим оценкам, около 75 процентов «горячих штучек» – вредины.
Но не Мэдисон Хартнер. Она, пожалуй, достойна звания королевы ШГИМОКНСНЛВЖ. Лучшее тому свидетельство – Рейчел. Мэдисон с Рейчел до всей этой истории с раком были едва ли дальними знакомыми, но когда Рейчел заболела, это запустило у Мэдисон гормоны дружбы.
Позвольте обратить ваше внимание: то, что ШГИМОКНСНЛВЖ не станут намеренно ломать вам жизнь, отнюдь не значит, что им вовсе не случается этого сделать. Они над собой не властны, как слоны, которые радостно мчат сквозь джунгли и случайно давят белок, даже не замечая их. Ага, горячие сексуальные слонихи.
На самом деле Мэдисон в чем-то похожа на мою маму: озабочена Добрыми Делами и непревзойденный мастер убеждать людей сделать какую-нибудь фигню. Жутко опасное сочетание, в чем вам еще предстоит убедиться, если я все же закончу эту книгу, не взорвавшись и не вышвырнув комп из машины на ходу в глубокий пруд.
Ладно. Короче, гормоны дружбы, активированные лейкемией, растеклись по сосудам Мэдисон и заставили ее подсесть к нам за обедом.
– Здесь кто-нибудь сидит? – спросила Мэдди. У нее такой глубокий, вкрадчивый и словно бы умудренный голос, не вполне соответствующий внешности. От этого она делается еще «горячее». Чувствую, я выгляжу полным дебилом, постоянно говоря, как она «горяча», – все, заканчиваю.
– ДУМАЮ, НЕТ, – ответила Наоми.
– Садись с нами, – предложила Рейчел.
И Мэдисон села. Даже Наоми затихла. Равновесие сил сдвинулось, но еще никто из нас не понял, куда. В воздухе повисло напряжение, как всегда в миг большой возможности и еще большей опасности. Мир был готов навеки измениться. Я жевал мясо.
– Грег, а у тебя интересный обед, – заметила Мэдисон.
Обед в пластиковой коробочке состоял из ломтиков недоеденной говядины, ростков фасоли и салата. А также соуса тэрияки, лука-порея и тому подобной фигни – в общем, как будто бы инопланетянин учился делать салат «по-землянски», но провалился на экзамене. Однако я почуял возможность и не стал ее упускать.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
