Наконец папа подошел ко мне и участливо положил руку мне на плечо.
— Даниэлла, успокойся, прошу тебя, — сказал он. — Объясни, в чем дело? Из-за чего ты поднимаешь такой шум?
— Ты ведь знаешь, что у тебя нет никакого брата, — ласково прибавила мама. — Ведь ты у нас единственный ребенок. И никакого мальчика по имени Питер у нас нет.
Глава XXI УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ?
Вы с ума сошли! — пронзительно закричала я. — Есть у меня брат! Есть! Вы совсем ничего не соображаете!
Отец крепче сжал мое плечо.
— Даниэлла, успокойся, — строго сказал он. — Пойдем в дом и спокойно обо всем поговорим.
Мама вздохнула.
— Мы с отцом очень устали с дороги.
— Но ведь Питер!.. — не унималась я. — Он сейчас в подвале. И мы не можем оставить его там.
Мама снова вздохнула.
— Я ведь говорила, что нам не следует оставлять девочку одну, — обратилась она к отцу.
Отец смотрел мне в глаза. Он покачал головой.
— Даниэлла, когда ты была маленькая, у тебя всегда было множество придуманных друзей. Но ведь теперь тебе пятнадцать лет.
Я вырвалась из его рук.
— Я не придумала Питера! — крикнула я. — Не придумала! Он мой брат! Он ваш сын!
Мама опустила веки и закрыла уши ладонями.
— Пожалуйста, перестань. У меня и так голова раскалывается.
— Неужели нельзя зайти в дом и спокойно обо всем поговорить? — взмолился отец. — Мы посидим, выпьем чаю и…
— Как я могу быть спокойной? — взвыла я. — Питер попал в страшную беду — а вы даже не помните про него. Про вашего собственного сына! Вашего сына, понимаете!
Я схватила отца за руку и потащила в дом.
— Давай спустимся в подвал. Я покажу тебе. Отец обнял меня за плечи рукой.
— Все будет в порядке, Даниэлла, — ласково произнес он. Я заметила, как он переглянулся с мамой. — А подвал ты покажешь нам потом, попозже. Договорились?
Он приложил ладонь к моему лбу.
— Хмм. По-моему, лоб горячий. Вероятно, у тебя температура. Тогда все ясно…
— НЕТ! — закричала я. — Я не больна! И не сошла с ума! Вы должны вспомнить Питера. Вы должны!
Они отвели меня в дом, проводили в мою комнату и силком поставили мне градусник. Температура оказалась нормальная.
Однако они настаивали, чтобы я легла в постель. Отец пошел вниз, чтобы позвонить доктору Россу.
Мама все время прокашливалась, потирала руки, нервно теребила пальцы, громко вздыхала. И смотрела на меня так, словно я была инопланетянкой из другой галактики.
Я натянула пижаму и села на край кровати.
— Я знаю, что здесь происходит, — сказала я. — Питер реальный мальчик, ваш собственный сын. Но вы забыли его. Потому что этот дом называется «Забудь Меня».
Мама посмотрела на меня прищуренными глазами.
— Что ты сказала? Как называется наш дом?
— «Забудь Меня», — повторила я. — Сюда приходил мужчина. Он сказал мне…
— Здесь кто-то побывал? — перебила меня мама. Я кивнула.
— И он рассказал мне, что это может произойти. Мама вздохнула в сотый раз.
— Ничего не понимаю. Сюда приходил чужой человек? И он сказал, что у тебя есть брат? Внушил тебе такую мысль?
— Мне никто ничего не внушал! — воскликнула я. А потом я потеряла над собой контроль. Я вскочила на ноги, схватила маму за плечи и принялась трясти. — Выслушай меня! Выслушай меня! Ты должна меня выслушать!
Мамины глаза наполнились страхом.
— Даниэлла, перестань! Отпусти меня! — взмолилась она.
Я услышала шаги. В мою спальню ворвался отец. Он издал удивленный крик и оторвал меня от мамы. А потом обнял меня за талию и решительно посадил на кровать.
— Присядь, дочка, — приказал он. — Присядь и глубоко подыши. Может, тебе лучше лечь в больницу?
— Она… она набросилась на меня! — простонала мама, потирая плечи. — Как дикий зверь.
— Доктор Росс заедет к нам завтра, — сообщил мне отец. Он стоял между мамой и мной, тяжело дыша. Я видела, как он напрягся и приготовился защищать маму от моих новых нападок.
— Она просто обезумела, — сказала мама, качая головой. Из ее глаз текли слезы.
— Я… я виновата. Прости! — пробормотала я. — Я вовсе не хотела причинить тебе боль. Просто я… — Мой голос оборвался.
Они не собираются меня слушать, сообразила я. И уж тем более они никогда не поверят моим словам.
Они считают, что я сошла с ума или что-то в этом роде.
Они действительно не помнят Питера. Что мне делать?
Придется ждать, решила я. Придется ждать, пока они придут в себя. Тогда я спокойно сяду с ними и все объясню. И про дом. И про то, что рассказал мне про него репортер.
Я сгорбившись сидела на краешке своей кровати, сцепив руки на коленях. Волосы упали мне на лицо, но я даже не пыталась отбросить их назад.
— Прости, мама, — повторила я. — Прости. Я вела себя как сумасшедшая. Но нам действительно нужно поговорить. Про Питера и про этот дом.
Мама с папой снова переглянулись.
— Конечно, конечно, мы поговорим, — сказал папа с явной неохотой. — Мы поговорим обо всем. Ну да, переезд, волнения, новая обстановка… Это бывает.
Мне хотелось с ним поспорить, но я прикусила язык.
Мама вытерла ладонями свои залитые слезами щеки. Внезапно она показалась мне такой уставшей, такой постаревшей.
— Давай-ка обсудим все утром, — сказала она, прижимая пальцы к вискам. — Когда мы все успокоимся и отдохнем, а у меня пройдет эта невыносимая головная боль.
— Хорошо, — согласилась я.
— Да, это будет самое первое, что мы сделаем утром, — добавил отец, охотно кивая. — Я уверен, что, хорошенько выспавшись, ты будешь себя чувствовать гораздо лучше.
Нет, не буду! Вот что мне хотелось сказать. Но вместо этого я пробормотала:
— Ладно. Договорились.
Мама направилась к двери, но потом задержалась на пороге и посмотрела на меня. На ее лице появилась неестественная, вымученная улыбка.
— Знаешь что? — сказала она. — Я приготовлю на завтрак твои любимые оладьи с черникой. Как тебе нравится такая перспектива?
— Чудесно, — ответила я.
— Вот и договорились! — с наигранным оптимизмом подхватил отец. — Оладьи с черникой на завтрак. А еще у нас будет длинный и приятный разговор.
Папа положил руку на мамино плечо, и они поспешно вышли из моей спальни. Я заметила, что они сделали это с огромным облегчением.
