По осени, когда младший брат, Франческо, объезжал пахотные участки, мальчишка оказался весьма полезен при подсчёте урожая. Узнав вес одного мешка, он живо рассчитал количество зерна, положенного им по договору. Неграмотный Франческо приобрёл незаменимого помощника, чему был несказанно рад, а Леонардо – ещё одного защитника от нападок старого Антонио. Неприязнь старика к мальчику порождалась его леворукостью, что в деревне издавна почиталось дьявольской отметиной.
– Силы Господни! Что же этот козий выкормыш, ведьмино отродье вытворяет!? – кричал на всю округу, опершись на палку, скрученный старостью Антонио, завидев, как мальчишка куском угля испоганил выбеленную стену пристройки к дому. Лючия и Франческо вступились за Леонардо, а потом удивлялись безмерно – мазня на стене при дальнем рассмотрении превращалась в каменные кручи и горные тропы, открывавшиеся взору с их подворья.
Сей случай убедил сера Пьеро отдать мальчишку в обучение художественным ремёслам. В следующий свой приезд в Винчи он привёз двадцать листов писчей бумаги и карандаши: два угольных и один сланцевый, но не развлечения ради, а дабы показать потом рисунки знакомому мастеру, понимающему в художествах. Сын башмачника Андре Вероккьо начинал ремесленником у ювелира, а теперь имел лучшую боттегу во Флоренции. Не раз оформлял сер Пьеро ему купчие на покупку и аренду помещений и отстаивал интересы оного в тяжбах с заказчиками. Посему и завязалась между ними дружба.
Брови на пухлом лице Андреа Вероккьо вскинулись кустистыми дугами, когда сер Пьеро выложил перед ним рисунки Леонардо.
– У кого он учился?
Сер Пьеро расплылся в улыбке, довольный впечатлением, кое произвели рисунки мальчишки.
– Он нарисовал перспективу. Смотри! Видишь, как ему удалось отобразить пространство? – удивлялся Андреа.
– Ну так что? Возьмёшь ли его в обучение?
– Приводи завтра.
В «перспективе» и «отображении пространства» сер Пьеро смыслил мало, можно сказать, ничего, но чутьё подсказывало: сделка обещает быть выгодной. Оплатив учёбу Леонардо в художественной мастерской, он мог рассчитывать на прибыль, когда мальчишка откроет собственную боттегу и потекут заказы, а зодчие и живописцы Флоренции без работы никогда не сидели.
– Чем бы ты хотел заниматься по жизни? – начал он разговор с Леонардо.
– Не знаю, а чем можно? Могу ли я учиться медицине?
– Это весьма долго и непомерно дорого, а тебе надобно самому зарабатывать на жизнь. Ты бы мог стать ювелиром, а я оплачу твою учёбу в боттеге.
– Хорошо, я готов.
Через год Леонардо заканчивает обучение у Вероккьо и получает квалификацию мастера в Гильдии Святого Луки. Сер Пьеро уже присмотрел для него помещение на виа Проконсоло – из трёх комнат и с просторным подвалом, где он сможет открыть собственную боттегу.
Погруженный в воспоминания главный нотариус Синьории не заметил, как добрался до своего дома на виа Делла Престанца. Зажатый другими строениями, тесно примкнувшими друг к дружке, дом казался узким и высоким – в два этажа, но с уютным патио и большой террасой, выходящей на Палаццо Векккьо. Сер Пьеро, выросший меж горных холмов, где воздух напоен ароматом трав, а не гниющими нечистотами с улиц, давно мечтал о вилле в долине Арно.
«Коли дело с чертежами Леонардо выгорит, не на одну виллу хватит», – думал он, передавая вышедшему навстречу слуге восемь молодых каплунов, связанных попарно за лапки, бочонок с кьянти1 и корзину с речной форелью, укрытую для свежести листьями болотной травы. Велел приготовить к ужину, к коему пригласил задолго уважаемых горожан: канцлера республики Бартоломео Скала2, купца Бонвизи, профессора Бартолини из Пизанского университета и Бенедетто дель Абако3 – математика и инженера. Слава последнего разошлась за пределами Флоренции, а посему сер Абако – сегодня главный гость в его доме.
Леонардо не переставал удивлять сера Пьеро – кроме таланта к рисованию отрок обнаружил ещё и умение к изобретательству. Не будучи сведущим в математических науках и инженерном деле, нотариус нутром чуял: мальчишка может прославить себя и обогатить его. Коли рисунки с механизмами заинтересуют людей, разумеющих в данном деле, то и польза будет обоим, рассуждал сер Пьеро. Купцы и влиятельные люди вложатся в производство оных, а он всегда сможет оформить свои доходы законным путём.
Меню званого ужина главный нотариус Синьории составлял сам, не полагаясь на жену Франческу, тенью скользившую по дому с виноватым лицом.
Чернокожий слуга подал пинцимонио4 и капонатту5 из баклажанов, каччуко6 с креветками, гребешками и тунцом, домашние сыры, паштет из гусиной печёнки с кростини7 и кувшины с вином. Гости уже отведали молодого кьянти, а Леонардо запаздывал. Вкушали в молчании, пока канцлер Скала не прервал его вопросом к профессору Бартолини:
– А какие новости в Пизе? По Флоренции прошёл слух, что студенты шалят?
На заседаниях Синьории он выступал против открытия университета в Пизе, но событие сие всё же свершилось недавно по воле Лоренцо Медичи.
– Шалят?! Да это же шайка разбойников! – вскинулся профессор. – Дерутся, что петухи в курятнике. Пьют вино, кур крадут, дома грабят. У профессоров книги выносят!
– Слышал я, что на жалованье профессорам и содержание студентов Лоренцо взял с духовенства чрезвычайный налог в пять тысяч флоринов? – вступил в разговор купец Бонвизи.
– Монахи не обеднеют, а Тоскане уже сейчас нужны образованные молодые люди, – нелюбезно обронил инженер Абако.
Сер Пьеро, обеспокоенный назревающей размолвкой, облегчённо вздохнул, когда распахнулась дверь, ведущая из галереи в приёмную залу. Взоры гостей обратились к вошедшему: высокий, но при этом широк в плечах; золотистые волосы кольцами вьются вокруг лица благородной лепки, короткий плащ открывает мускулистые ноги. Сер Пьеро остался доволен впечатлением, кое произвёл Леонардо. Не зря же Вероккьо лепил «Давида» с него.
– Синьоры, позвольте представить вам, – он хотел сказать «сына», но передумал и произнёс лишь имя оного.
– Сожалею, что опоздал. Прошу меня простить, синьоры, – Леонардо улыбался непринуждённо, без малейшей тени смущения.
Он занял свободное место рядом с Бенедетто Абако. Слуга выставил ещё один прибор и подал запечённую на открытом огне форель с ароматными травами да каплунов, фаршированных грибами и телячьей печёнкой, приправленных можжевеловыми ягодами, розмарином и шалфеем. Гости продолжили неспешную беседу, а сер Пьеро, ни на минуту не отпуская нить разговора, выжидал удобный момент.
Флорентийский купец Томазо Бонвизи торговал тонким английским сукном и шерстью, имел богатый дом в Лондоне, где проживал большую часть года. Во Флоренцию он возвратился недавно и спешил поделиться новостями:
– А слышали ли вы, синьоры, что данцигские пираты захватили галеры Медичи с шёлком и квасцами на пути в Саутгимптон? Говорят, Лоренцо понёс колоссальные убытки.
– Неужто Медичи закрыли лондонский филиал банка? – уточнил канцлер республики.
