Глава 6
Дом губернатора Порт-Рояля, Ямайка
Весна, 1692 год
— Интересно, что она собой представляет, — говорила Каролина, натягивая перчатки вопреки жаре, которая не рассеялась даже к ночи.
— Кто именно? — спросил Келлз, неодобрительно глядя на экипаж, с помпой поданный прямо к дому.
— Кузина губернатора, госпожа Граммонд. Разве ты забыл, что губернатор устраивает бал в ее честь? Помни: ты должен быть образцом галантности! Пригласи ее танцевать по меньшей мере раза четыре. Губернатор заметит и останется весьма доволен.
— Едва ли, — презрительно поморщившись, сказал Келлз. — Голова губернатора будет занята другим: он будет гадать, дурак я или транжира, если заказал карету, когда до дома губернатора три минуты ходьбы.
Каролина смерила мужа убийственным взглядом. Впрочем, ее гнева хватило ненадолго. Изящно подобрав пышные юбки, Каролина позволила усадить ее в карету. Идея с экипажем принадлежала ей. Она хотела, во-первых, произвести впечатление на губернатора, во-вторых, отделить себя от прочих гостей, скорее всего отдавших предпочтение собственным ногам.
— Я уже не говорю о нашей обуви, — в защиту собственной позиции добавила она. — Атласные туфельки превратились бы в грязные тряпки.
Как бы в доказательство она вытянула вперед изящную, затянутую в черный атлас ножку.
— Никто не станет смотреть на твои ноги, — заверил ее Келлз, одетый в костюм стального цвета с широкими пышными рукавами; среди кипенно-белых кружев сорочки поблескивал знакомый изумруд. — Им не хватит вечера, чтобы разглядеть остальное.
Каролина одарила его белозубой улыбкой.
— Именно этого я и пыталась добиться, — скромно признала Каролина, потупив взор.
Наряд, в который Каролине помогала облачиться Беттс, действительно был произведением искусства. У Каролины перед выходом в свет осталось время немного покружиться перед зеркалом. Более сногсшибательного наряда у нее еще не было. Портниха превзошла самое себя. Серебристо-серое парчовое платье с отчаянно смелым декольте прекрасно сидело, подчеркивая дразнящую пышность бюста и осиную талию Каролины. Талия казалась еще тоньше за счет роскошной пышности юбок. Узкий в три четверти рукав заканчивался пеной тончайших черных кружев. Но что делало платье незабываемым и неподражаемым, это атласные ленты, крест-накрест нашитые на груди, и роскошные атласные бабочки с похожими на лепестки цветов крыльями, летящие по пышной парчовой юбке. Каролина забрала волосы наверх с помощью черной бархатной ленты с тщательно продуманной небрежностью. По последней моде один из серебристых локонов как бы невзначай опускался до плеча, словно заигрывая со стройной белой шеей. Беттс, знавшая толк в парикмахерском деле, нашила на черную бархотку множество некрупных бриллиантов, чуть помельче тех, что сверкали на шее Каролины, и закрепила волосы так, чтобы бархотка с бриллиантами бросалась в глаза. Что верно, то верно, Каролине сегодня на балу не было равных.
Келлз, посмеиваясь, погрозил ей пальцем, шутливо изображая ворчливого мужа. Впрочем, он был не из тех людей, кто считает каждую монетку: Келлз привык тратить не скупясь. И капитаны прибывавших на Ямайку судов знали, что адмирал флибустьеров купит для своей подруги самый дорогой товар — лучшие ткани, кружево самой тонкой работы — и при этом не станет торговаться.
— Ты меня разоришь, — с шутливым упреком констатировал он.
— Но платье того стоит, — беззаботно ответила Каролина. — Знаешь, откуда я взяла фасон? С французской модной куклы. А вот бабочки — мое собственное изобретение.
Серые глаза капитана блеснули.
— Наш новый сосед француз, как его… монсеньор Довиль, которого мы, несомненно, увидим сегодня в числе приглашенных, будет в отчаянии, когда увидит, что ты предпочла изменить фасон. Кажется, он подарил тебе куклу, не так ли? — не без иронии заметил Келлз.
Каролина была не на шутку удивлена. Неужели Келлз действительно осведомлен о каждом ее шаге? Каролине предоставлялась возможность подумать, пока лошади, цокая копытами, везли их к дому губернатора.
— Когда монсеньор Довиль въезжал в дом, повозка с его вещами перевернулась и багаж рассыпался. Мы с Хоуксом как раз выходили из дома, собираясь на рынок, и Хоукс помог бедняге Луи собрать вещи с проезжей части, — оправдываясь, сообщила она.
Каролина прикусила язык: не следовало бы называть соседа беднягой Луи, но было уже поздно — она проговорилась.
— И вместо того чтобы отблагодарить Хоукса, которому пришлось гнуть спину, бедняга Луи решил отблагодарить тебя, прислав эту разряженную куклу, — бесстрастно закончил Келлз.
В устах Келлза история приобретала не совсем хорошее звучание.
— Луи Довиль сделал это из благодарности, — с некоторой запальчивостью заметила Каролина.
Келлз расхохотался:
— Отблагодарил и отдал должное твоей красоте! Впрочем, не имеет значения. Сегодня у нас с Луи Довилем будет возможность побороться за твою благосклонность!
Каролина в этом не сомневалась. Она знала, что француз глаз с нее не сводит и не упустит возможности приударить за ней. И она не могла не заметить, что у монсеньора Довиля появилась странная привычка выходить из дома в одно время с ней, даже если время это каждый раз оказывалось разным, выходить и любезно раскланиваться.
— Хоукс слишком много болтает, — проворчала она себе под нос, а мужу сказала: — Месье Луи совершенно безобидное создание. Не забывай, он француз, а французы все неравнодушны к женщинам.
— Безобидное… — пробормотал капитан Келлз, прекрасно осведомленный о любовных победах этого бедняги Луи. — Впрочем, вот и конец нашего долгого путешествия!
Келлз вышел из кареты и помог сойти даме.
— Слезай, Хоукс, — приказал он телохранителю, сыгравшему роль возницы. — И как можно быстрее избавься от этого катафалка.
— Нет, — запротестовала Каролина. — Надо, чтобы он забрал нас после бала в том же экипаже!
Дело было не в снобизме леди Лайтфут, просто как раз в этот момент она увидела в дверях монсеньора Довиля, нарядного, улыбающегося и уже заметившего их с Келлзом появление, и Каролине отнюдь не улыбалось возвращаться домой втроем, в компании пламенного француза.
— Мы должны держать фасон! — решительно добавила она.
Келлз сердито заворчал, и Хоукс ретировался с понимающей улыбкой, развернув экипаж, поскольку дом губернатора располагался на углу, откуда открывался обзор на крепость Форт-Джеймс.
К несчастью, королевское появление Каролины было безнадежно испорчено. Когда она уже собиралась переступить порог, за которым у двери в зал стоял маленький толстенький человечек в золотистом атласном мундире — господин губернатор и его жена, в платье незрелого яблока, а рядом еще одна надменная особа в розовом, очевидно, его кузина, откуда-то из кухни раздался душераздирающий визг, и хозяева, потащив за собой почетную гостью, госпожу Граммонд, в чью честь устраивался бал, забыв о гостях, побежали на крик.
