Технике, при которой человек в уме представляет себя на месте другого человека, обучают на курсах НЛП (нейролингвистическое программирование). НЛП разработали Ричард Бендлер и Джон Гриндер. Оба американца многие годы интенсивно наблюдали трех человек во время своей работы: Вирджинию Сатир, Милтона Эриксона и Фритца Перлза, трех значительных новаторов психотерапевтической мысли. Существенные моменты их знаний и навыков отражаются в техниках НЛП. Бэндлер и Гриндер доверились трем терапевтам, изучали их и выбирали модели поведения, которые, по их мнению, были успешны. Если мы доверяемся какой- то личности, то можем активно у нее учиться. Чему именно мы обучаемся, зависит как от другого человека, так и от наших собственных желаний и установок.
Учитель в школе принимает ответственность за своих учеников. Ученики подчинены ему, они должны отложить свои собственные желания и, таким образом, находятся в распоряжении учителя. Так в них развивается резонанс восприятия. Поэтому они часто чувствуют неуверенность (дисбаланс) учителя и ведут себя сознательно или бессознательно соответствующим образом. И наоборот, ученики могут ощущать, что учитель видит особенно положительным и соответствовать его желаниям.
Ученики почти не могут освободиться от своего восприятия или же сознательно направить его на что-то другое, поскольку обязаны принимать участие в школьном уроке. При таком подходе становится понятен страх и сопротивление по отношению к некоторым учителям. У них не остается иного выбора, как только играть роль, которую провоцируют в них вибрации учителя, — на бессознательном уровне. Когда ученики, например, не ценят учителя, это может быть знаком того, что у самого учителя есть проблемы со своей собственной оценкой. Вероятно, у него был неприятный опыт в этой области в детстве, и он выстроил психологическую защиту. Ученики, в свою очередь, ощущают в нем вибрации критики и ненамеренно отражают эту негативную модель в своем поведении.
Если же ученики чувствуют себя на уроке обессиленными, это может быть признаком беспомощности самого учителя, у которого нет никаких идей по мотивации учеников. Такому учителю приходится бороться с собственным отсутствием мотивации, которую отражают его ученики своим вялым поведением на уроке.
Уверенный в себе и внутренне свободный учитель, умеющий обращаться с оценками других людей, понимающий и действующий открыто, быстро завоевывает сердца учеников. Ученики всегда готовы быть в его распоряжении, но при этом им не приходится чувствовать его дисбаланс. Ученики ощущают себя более свободными, открытыми и уверенными в себе — и полностью соответствуют своему учителю. Это приводит к взаимной симпатии, и оценивание друг друга исчезает.
Другой пример: у Мартина пропало всякое желание к чему-либо, когда он пришел домой и увидел на кухне немытую посуду. Собственно говоря, он должен был помыть ее, но при одной мысли об этом он становится бессилен. Чувство отсутствия энергии — по новой картине мира — это резонанс и восприятие того, чему он себя предоставляет. Ему нужно лишь выяснить, кого или что он воспринимает. Может быть, он предоставляет себя своей матери, которая раньше часто требовала от него сразу улаживать то, что ему не хотелось делать, или убирать за собой. При столкновении с сильным давлением матери он ощущает отток сил (в действительности давление с одной стороны и бессилие с другой относятся к собственной нерешенной проблеме; давят только тогда, когда человек начинает себя чувствовать бессильным). Даже если матери в данный момент нет рядом, в своем воспоминании он предоставлен ей. Воспоминание — это его внутренний режим, который устанавливает некое равновесие с его матерью. Таким образом, когда равновесие нарушается, он ощущает отсутствие сил.
Он может решить проблему, если больше не будет предоставлять себя этому чувству. Он должен внутренне сказать себе: «Любимая мамуля, я больше не предоставлен давлению с твоей стороны и чувству бессилия». Тогда при взгляде на посуду он просто примет решение помыть ее или заняться чем-то другим, и легко, энергично и расслабленно последует своему решению. Чувство бессилия больше не будет играть в его жизни никакой роли.
Попробуем представить, что безрадостность Мартина не связана с его мамой. Возможно, он начнет толковать свое чувство следующим образом: «Никакого желания — это признак моей лени. Нельзя быть ленивым, что-то со мной не так. У меня какая-то проблема, потому что я такой ленивый». От этого ему становится еще хуже. К чувству безрадостности добавляется еще и чувство нечистой совести. Это реакция на его собственную точку зрения. Это чувство исчезло бы, если бы он нашел положительную точку зрения, например: «Никакого желания — это признак того, что посуда пока что не хочет, чтобы я ее мыл по какой-то причине, которую я пока не могу найти». Он доверяет своему объяснению, отпускает мысль о мытье посуды и внутренне расслабляется. Позднее, возможно, он узнает, что его девушка Петра сама уже решила помыть посуду. Она планировала это с утра, это должен был быть сюрприз для него. Если бы он помыл посуду, то сюрприз был бы испорчен. Так что его самое первое чувство (что не надо сразу мыть посуду) было важным восприятием, и тогда Мартин понимает: «Бессознательно я был предоставлен желанию Петры и ее намерению». Часто мы можем найти логику в своих чувствах лишь спустя какое-то время.
Андреа проводила семейную расстановку. Она выбрала двух заместителей, одного для себя, второго для своего молодого человека. Между ними появилось определенное напряжение, которое Андреа действительно ощущала в своей обыденной жизни. Однако в расстановке ничего не изменилось. Не появилось никакого импульса, не представился шанс разрешить ситуацию — напряжение по-прежнему оставалось. В связи с этим я спросил Андреа, что же являлось ее целью в этой расстановке. Она сообщила нам, что хотела изменить поведение своего партнера. Что она сама не нуждается в изменении, она — очень открытый человек и хочет лишь помочь другу. Однако в его поведении не чувствуется отдачи, и проблема в этом. Я понял, что ее позиция была: «Мне не нужна помощь». Поэтому расстановка и не помогла ей. Никакой импульс извне не мог бы привести ее к освобождающим изменениям. Мы прекратили расстановку, перестали желать помочь Андреа и предоставлять себя в ее распоряжение. Если бы только Андреа была открыта помощи, она бы поняла наш шаг как послание: в общении со своим партнером она больше не должна пытаться изменить его и помогать ему.
Я постоянно сталкиваюсь с подобным соответствием текущей внутренней позиции человека и общего направления расстановки. Заместители своими чувствами выражают внутренние убеждения людей, которым они себя предоставили. Таким образом, заказчик может влиять на ход расстановки через свою внутреннюю позицию при условии, что он осознает свою проблему и знает выходы из нее. То же самое действует и в нашей обыденной жизни. Любой человек благодаря своей внутренней позиции может влиять на чувства людей, предоставивших себя ему. Подобным образом руководители управляют чувствами подчиненных им людей, родители влияют на чувства детей, учителя на чувства своих учеников, директор влияет на чувства своих подчиненных, врач на чувства своих пациентов, дирижер на чувства музыкантов и политик на чувства избирателей.
Само собой разумеется, что восприятие бывает двустороннее, но без принуждения. При желании и готовности отдаться этому чувству родители могут ощутить позицию своих детей, учитель — проблемы своих учеников, директор — общее направление своих подчиненных, врач — вопросы пациентов, дирижер — готовность музыкантов или политик — желание избирателей. Лица, несущие ответственность, всегда могут сделать выбор, отдаваться этим чувствам или нет. Подчиненные люди могут освободиться от резонансных чувств, если они отстранятся и больше не будут участвовать в этой ситуации.
