Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
– Это её сын, – ознакомила меня с кошачьим родословием хозяйка. Я как– то ни разу не видел, чтобы хозяйка специально кормила своих кошек, да и, как оказалось, еды для них было хоть отбавляй, только не ленись охотиться! Как-то раз я вышел в сени и стал свидетелем такой картины: по разным углам сидели крысы в очень напряжённых агрессивных позах. Их глазёнки сверкали, как маленькие стекляшки. В середине этой крысиной группировки находилась кошка. Но это была не вальяжная, спокойная, донельзя миролюбивая кошка. Это был охотник в полной боевой готовности. Ведь не зря же тигры и львы относятся к породе кошачьих. Никто из участников разборки не обратил на меня ни малейшего внимания. Я не стал им мешать – выключил свет и ушёл. Подобные поединки шли всю зиму, и не только в сенях – иногда под полом разыгрывались жаркие схватки с писком, с визгом, стуком о доски пола. Доходило до того, что хозяйка не выдерживала, поднимала половицу, хватала за шиворот лениво дремавшего огромного кота и отправляла его в гущу битвы, грозно напутствуя: иди помогай своей матке!
После таких ночных охотничьих битв кошка, как ни в чём не бывало, спокойно отлёживалась днём, а ночью снова была готова продолжать охоту. Можно было не сомневаться, что крысиное поголовье быстро уменьшалось. Чего доброго, а крыс в этом посёлке было немерено. Были даже негативные последствия от их пребывания. Как-то раз зашёл сосед, а по этикету, заходя в дом, нужно было снимать головной убор. Сосед снял шапку, и я увидел, что одного уха у него нет. Когда он ушёл, то на мой немой вопрос хозяйка ответила: заснул как-то пьяный на полу, а крысы и отгрызли ему ухо. Хорошо, что лежал на боку!
Глава 18. Весенний призыв
Было утро, светило солнце. День уже значительно прибавился. Проходя мимо яблони, я увидел на её ветке скворца. Было ещё много снега, по ночам случались морозы.
– Что ж ты, бедолага, так рано прилетел? – сокрушённо посочувствовал я скворцу. – Для тебя же ещё и пищи никакой нет!
Скворец же, нимало не смущаясь от моих причитаний, крутил головой, и вдруг я заметил, что по толстому стволу яблони течёт крупная капля, вся озарённая утренним солнцем, но течёт как-то странно – снизу вверх. Скворец тоже насторожился. Он стал смотреть на эту каплю то одним глазом, то другим, как бы прицеливаясь. Лёгкий взмах крыльев – и эта капля оказалась в клюве скворца.
Он снова уселся на свою ветку. Я заметил ещё каплю, которая так же снизу вверх ползла по толстому стволу яблони. Приглядевшись внимательнее, я понял, в чём дело: под уже горячими лучами солнца начинают оживать самые нетерпеливые насекомые. Подтаявшая вода, окружавшая насекомое, работала как линза, усиливая тепло, заставляя или стимулируя жучков-паучков двигаться.
«Умная птица, – подумал я, глядя на скворца, – такая не пропадёт, корм сама себе найдёт!»
Чем-то эта первая весенняя картина разволновала меня. Всё окружающее – этот посёлок, этот карьер с его обитателями – мне вдруг стало казаться унылым, скучным, донельзя надоевшим.
Так сильно захотелось уж если не лететь, то хотя бы уехать отсюда на том же пригородном поезде. Я давно заметил, что если есть сильное желание, то оно, несомненно, исполнится – нужно только внимательно следить, чтобы не пропустить момент.
Как-то в очередной приезд на выходные дни в город я с мужем моей сестры пил пиво в ближайшем баре. К нашему столику подошёл какой-то мужчина, поздоровался, поставил две полные кружки с пивом на стол, присел, быстро опорожнил одну из них и заговорил с мужем сестры. Оказалось, что они работают в одной организации, которая принадлежала Московской железной дороге.
К тому же наш новый собеседник работал там прорабом. Фамилия у него была довольно распространённая – Козлов. Так что если он полностью представлялся, звучало: «прораб Козлов». То, что я работаю горным мастером в карьере, уже немножко захмелевшего прораба Козлова заинтересовало. По общему согласию мы, вспомнив, что пиво без водки и водка без пива – это деньги на ветер, тут же исправили это положение. А когда мы стали уже сильно «уважать» друг друга, прораб Козлов предложил мне: если я не очень держусь за свою должность горного мастера в карьере, то он мог бы мне предложить мне должность начальника АБЗ.
В конце концов это оказалась должность мастера на асфальтобетонном заводе, но всё было не так просто. Во-первых, это был асфальтобетонный завод на железнодорожных колёсах. А так как инженерная должность на этом заводе была единственная, то получалось, что мастер как раз и являлся начальником асфальтобетонного завода, чуть ли ни с диктаторскими полномочиями: «я сказал – и всё!».
Ещё посидели, поговорили – договорились. Сначала меня судьба отгоняла от города всё дальше и дальше, а теперь начался обратный путь в город.
Хотя прораб Козлов всё это организовывал в достаточно нетрезвом виде, оказалось, что для него никакая выпивка не является помехой в работе, так как и то, и другое уже давно соединились в едином экстазе.
Отнёс я своё заявление об увольнении в «Карьероуправление». Начальник управления, которому я подал заявление, как мне показалось, с большой долей лицемерия посетовал на моё увольнение, выразил сожаление, пробормотав что-то насчёт перспектив моего карьерного роста. Я даже не стал распаляться насчёт моей загородки с сундуком, где я набирался сил после трудового дня. И вообще я постарался уйти по-английски – не прощаясь, не хлопнув за собой дверью.
* * *
Глава 19. На новом месте
Новая работа встретила меня радушно, если так можно выразиться. В паспорте тут же появился штамп о городской прописке, что в то время было очень даже необходимо – без этого нельзя было шагу ступить. Я был ещё очень молод, а оттого непоседлив. Мне очень быстро надоедало находиться на одном месте, в одном и том же окружении. Звук проходящих поездов, мчащихся по магистралям машин волновал мою душу, манил меня куда-то. И вот судьба, как бы потрафив моим мечтаниям, желаниям, а скорее лишь для того, чтобы наконец развеять мою наивную мечтательность, подтвердила то, что хорошо там, где нас нет.
Короче, я чуть не захлебнулся от восторга, когда прораб Козлов ознакомил меня с моим новым местом работы, а им оказался двуосный вагон. Большие пассажирские вагоны называются четырёхосными – стало быть, этот был в два раза меньше. Половину этого вагончика занимал кабинет с большим столом и мягкой мебелью. Стол украшал телефонный аппарат. За раздвижной дверью находилось небольшое отделение для отдыха, где этот отдых гарантировали широкий мягкий диван и небольшой комод, который содержал в себе спальные принадлежности и ящики для личных вещей. Всё это было теперь в моём полном распоряжении.
Вагон находился на запасном пути станции. И хотя постоянно слышался шум проходящих поездов, мой слух быстро привык к нему. Всё это стало похоже на обычный городской фон. На таких же запасных путях, или, как здесь называли, «в тупике», находился асфальтобетонный завод, начальствовать над работой которого мне и предназначалось, то есть предписывалось регламентом. Завод этот состоял из котельной и битумо-варочного агрегата. В дополнение к этим агрегатам тут же находилась площадка со всевозможными наполнителями, компонентами для изготовления асфальтобетона.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
