Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Я слушала, удивлялась, приводила доводы, делала круглые глаза, а между тем внимательно осматривалась вокруг, пытаясь определить, куда же мне пристроить свой третий глаз.
Кроме дубового стола весьма солидных размеров, за которым восседали мои новые знакомые, других горизонтальных поверхностей в помещении практически не имелось. Малюсенькие столики по стенам не в счет, это скорее элемент дизайна, чем какие-то функциональные дополнения.
Значит, когда добры молодцы собираются в дружину, заседают они, скорее всего, именно за этим столом. Следовательно, объектив горошины должен смотреть сюда. Откуда бы…
Осматривая пространство, я невнимательно слушала бойкого дедка, все продолжавшего свою бесконечную речь о превратностях жизни коллекционера, и вдруг поняла, что есть просто идеальная позиция для моей камеры.
Над столом висело, по-видимому, очень художественное произведение (иначе его бы, наверное, не повесили на самое видное место), изображавшее, как водится, голую бабу. Верхняя рама бабы находилась на оптимальном расстоянии для того, чтобы с помощью камеры видеть все, что происходит за столом и отчасти вокруг него. Если прикрепить там горошину, увлекательное кино мне обеспечено.
Только вот как это сделать?
– Ой, мне, кажется, эсэмэска пришла. Минуточку, подождите, пожалуйста.
Я отошла в сторонку и достала из сумочки все, что мне было нужно: горошину и специальный состав вроде густого клея, чтобы ее прикрепить. Состав имел свойство долго не застывать, поэтому, мазнув палец и спрятав в ладони горошину, я вернулась к своим собеседникам, уверенная, что найду способ улучить момент и прикрепить камеру на верх картины, висевшей над столом.
– Но как же отличить подлинник от подделки? – наивно вопрошала я, доверчиво глядя на сидевших передо мной мужчин. – Есть какие-то критерии?
– Критерии, конечно, имеются, но все-таки от ошибок никто не застрахован. Впрочем, многие готовы приобретать и копии. Особенно если они хорошего качества. Другое дело, что продавцы не всегда добросовестны и могут скрыть тот факт, что предлагаемая работа вовсе не оригинал. Но мы не наживаемся на неопытности клиентов. У нас другая политика. Если хотите, я покажу вам несколько работ, именно копий с известных произведений, которые и предлагаются нами как копии, хотя непрофессионалу практически не отличить.
– Да, с удовольствием.
– Кстати, мы так и не познакомились. А кто знает, может быть, вы – наш будущий постоянный клиент. Семен Петрович, – слегка склонил голову дедок.
«Семен Петрович? Как мило. Надеюсь, Горечавкин. Тот самый Сеня, которого рекомендовала Тамара как ловкача, работающего на всех фронтах. Очень приятно познакомиться». Но вслух я отрекомендовалась коротко:
– Анжела.
Мы прошли к освещенным стендам, я чувствовала, что горошина у меня в руке начинает уже как-то подозрительно нагреваться, но нельзя было вот так вот, ни с того ни с сего броситься к картине и начать укреплять на ней камеру. Боюсь, меня бы не так поняли.
Поэтому я набралась терпения и стала прилежно слушать Сеню в ожидании, когда смогу поймать момент и перевести разговор на интересующий меня объект.
Я не очень разбираюсь в живописи, но многое из того, что я видела здесь, мне нравилось. Горечавкин сыпал именами, указывая то на одну, то на другую работу, и сразу было видно, что картины стоили того, чтобы сделать с них копии. Красочный альбом с изображениями оригиналов находился тут же, и всякий желающий мог сравнить.
Я изумлялась, вскидывала брови, говорила, что работы прекрасны, что я никогда не видела ничего подобного и что идея заняться коллекционированием нравится мне с каждой минутой все больше. О том, что собираюсь скупать современную живопись, я не упоминала, поскольку здесь не было полотен с бесформенными разноцветными пятнами, которыми изобиловала, например, галерея Аллы.
– А вот та картина, что висит у вас на входе, можете рассказать о ней? – наконец вклинилась я в нескончаемый монолог Сени.
– На входе?
– Да, та что висит над столом. Думаю, муж не отказался бы приобрести что-то подобное в нашу спальню.
– О… – тонко улыбнулся Сеня. – Это… очень может быть. Но это полотно, разумеется, тоже копия. Подлинники старых мастеров теперь только в музеях. Разве что за очень редким исключением.
Подозрительно усмехнувшись, Сеня бросил короткий взгляд в сторону дубового стола, и мне сразу вспомнился рассказ Тамары об ограблении музея.
– А как она называется? Кто автор? Вы говорили что-то о старых мастерах?
– Это Рембрандт. «Даная». Полотно с весьма трагической историей.
– В самом деле?
– О да. Однажды какой-то маньяк облил подлинник кислотой, так что, в сущности, практически все варианты этой картины, существующие в настоящее время, в той или иной степени копии.
– Какой ужас! И что, картина полностью была испорчена?
– Нет, но повредили центральную часть, самую, так сказать, суть. Очень долго шла реставрация, но вы же понимаете, смытая краска есть смытая краска. Способ восстановления единственный – заново нарисовать.
– Действительно, очень трагично. Но вы-то успели запастись дополнительным экземпляром, вам переживать не о чем.
– Пожалуй. Впрочем, вы тоже можете заказать копию. Можно даже у нас. Не правда ли, Игорь Владленович? Ведь фирма оказывает такие услуги?
– Да, можно договориться… – как-то неопределенно протянул дядечка за дубовым столом.
– О! Это было бы просто великолепно! – очень обрадовалась я. – А можно я посмотрю поближе? Нужно уточнить по размерам. Если, допустим, вот где-то такой ширины у нас кровать… а вот тут еще тумбочка… а здесь…
Я скакала вокруг картины, размахивая руками, примериваясь и присматриваясь, стараясь не сосредотачиваться на недоуменных взглядах двух мужчин. Конечно, все это выглядело немного странно. Но что мне было делать? Попросить их ненадолго выйти, пока я не закреплю в нужном месте камеру?
– А вы не могли бы подать мне… а вон хоть тот альбом… это же А-4 формат? – непринужденно обратилась я к начинавшему уже слегка поднимать брови Сене и в несколько секунд, когда оба устремили свои бдительные взоры в ту сторону, куда я указывала, быстро мазнула клеем с пальца уголок роскошной рамы и прижала к ней темную незаметную горошину. Рама была вся фигурная и резная, изобилующая углублениями и выпуклостями, и микроскопическая камера вполне конспиративно затерялась среди всех этих декоративных элементов.
«Главное потом самой найти ее», – думала я, принимая от ошалевшего Сени альбом и вымеряя им длину и ширину картины.
– Да, думаю, размер вполне подходящий, – проговорила я, закончив свои манипуляции и возвращая оригинальный измерительный прибор. – Семь альбомов в высоту и шесть в ширину. Как раз то, что нужно. Осталось только, чтобы муж одобрил, и тогда, вполне возможно, эта картина и станет началом нашей коллекции. А сколько все это может стоить?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
