Сообщение, поступившее в дежурную часть РУВД о трупе в многоэтажке, застало его в момент, когда он только начал засыпать на диванчике в своем кабинете. Кто-то ворвался в дверь, проорал: «Подъем!» — и скрылся — Вадим даже не успел этого гада опознать.
«Прибью!» — думал он, впрочем, беззлобно. Все-таки по делу разбудили. Вот если бы это был очередной дурацкий розыгрыш, тогда бы шутник так легко не отделался — из-под земли бы его раздобыл, пусть для этого пришлось бы всю ночь глаз не смыкать. Он вытянул руку с часами — час ночи. Почему рожать и умирать люди предпочитают ночью?
Вадим Занозин работал в убойном отделе давно и уже не испытывал чувства азарта, отправляясь на убийство. Отправлялся спокойно, сосредоточенно, не торопясь. Со стороны можно было подумать, что он все делает нехотя, с ленцой — а он просто был профессионал и многое из необходимых телодвижений выполнял как на автопилоте. Подробностей о трупе ему не сообщили, он ехал и думал, что процентов на девяносто это привычная мерзейшая бытовуха: «пили-поссорились-зарезали друг друга». Тут Занозин решил, что слишком рано начал работать по этому случаю, — чего гадать, скоро все увидим. И весь остаток дороги проспал.
Занозин зашел в подъезд, когда группа уже работала вовсю, — задержался покурить на улице. Ребята фотографировали, измеряли, снимали отпечатки, писали, звонили — словом, все как всегда. Он подошел к лифту и заглянул внутрь. Женщина средних лет, ухоженная, одета неброско, но стильно. Его взгляд задержался на ноге трупа — той, что была в нескольких сантиметрах от двери. Интересная деталь — жертва носила золотую цепочку на лодыжке. О чем это говорит? «Только о том, что у покойной были красивые ноги — иначе глупо носить украшения на лодыжке. Вообще у нас такие украшения не очень распространены», — размышлял Занозин.
— Похоже, задушена, — тихо сказала ему медэксперт, распрямляясь после осмотра. — На правой скуле след от удара — видимо, перед смертью ее оглушили. Поточнее скажу после вскрытия.
«Оригинально, — подумал Занозин. — Чистая работа. Если задушили, то на одежде убийцы пятен крови нет, на подошвах тоже. И очень похоже, что и орудия убийства в природе не существует». Не бытовуха, подумал Занозин, но радости от этого не испытал.
У стены стояли двое мужчин — один молодой, щуплый, другой лет сорока пяти крепкий мужик, сейчас, впрочем, явно бывший не в форме и выглядевший неважно.
— Вы обнаружили труп?
Мгновение длилась пауза — молодой вопросительно оглянулся на более старшего и ответил сам — собранно, четко, деловито:
— Да, мы вызвали лифт, чтобы подняться наверх.
Он подъехал, а там…
— Вам знакома эта женщина?
— Да. Это моя жена.
На этот раз заговорил второй. Каждое слово он, казалось, пропихивал через глотку.
— Ее зовут Кира Ильинична Губина.
Ну, что же. Личность установлена, труп опознан, очень хорошо. Занозин кивнул. Он еще раз подумал, что муж убитой выглядит неважно и его стоит отправить к врачу, но не удержался на мысли о том, что сейчас испытывает этот Губин. Он не писатель, не инженер человеческих душ. Он сыщик. Когда Занозин начинал работать, то, как все молодые сотрудники, мучил себя сочувствием к людям. Сегодня это сочувствие было профессиональным — Занозин знал, что родственникам жертвы, как правило, бывает тяжело, поэтому с ними надо говорить аккуратно, осторожно, стараясь не дать повод к эксцессам. Но знал он и о том, что первая информация, добытая от свидетелей, пока человек еще ничего не забыл, не успел подумать о том, как себя вести, может быть очень ценной. Если, конечно, супруг Киры Губиной не спланировал и не совершил убийство сам — тогда свою линию поведения он мог продумать загодя. «Не похоже», — констатировал Занозин. Хотя исключать он пока, разумеется, ничего не будет.
— Вы здесь живете? — спросил Занозин мужа убитой.
— Нет, здесь живет наша знакомая — мы должны были встретиться с Кирой как раз у нее. Я припозднился, думал, Кира ждет меня там… Но она оказалась… здесь, в лифте, — через силу проговорил Губин.
Занозин подозвал одного из оперов, и они на пару потолковали с Губиным и его телохранителем (молодой человек оказался телохранителем) — как все было, не заметили ли чего-то необычного. Они подробно расспросили мужчин по отдельности. У мужа Занозин на всякий случай спросил, чем занималась жертва («Она была моей женой»), не было ли у нее врагов (ответ — недоуменный взгляд, потом краткое «нет»), нет ли у него предположений, кто мог бы это сделать (опять «нет»). Есть ли дети? Сын уже взрослый, учится за рубежом.
Занозин спросил у своих, не забыли ли проверить черную лестницу, и, получив в ответ: «Обижаешь», объявил:
— Ладно, вы тут завершайте, а мы поднимемся наверх.
Тая, обнаружив в два часа ночи за открытой дверью не только Губина, а целую свору мужиков, нимало не пришла в замешательство.
— Штрафную! — завопила она, схватив и втягивая за рукав в квартиру первого, кто ей попался под руку, — это был Занозин.
Остановить ее радостные вопли было трудно — она не замечала попыток Занозина вставить слово в поток ее приветствий и лишь отвечала:
— Ничего, ничего, не стесняйтесь, проходите…
Вовик!
На нее произвело впечатление лишь лицо Губина, на котором она остановила взгляд после третьей попытки.
— Слушай! Ты с Кирой встретился? — озаботилась она.
— Кира убита. Она… лежит в лифте, — проговорил Губин отстраненно — будто говорил не о жене.
Молчание в прихожей длилось секунду.
— Как это убита? Как убита? Как она может быть убита? Она пять минут назад была здесь. — Тая с упреком воззрилась на Губина, словно удивляясь, как можно нести такую чушь. — Она пять минут назад была здесь, отправилась вниз тебя встретить.
Тая, подняв лицо к Губину, тянула его за лацкан и не оставляла надежды втолковать ему простую вещь — Кира только что была здесь и убита поэтому быть не может. Она оглядела стоявших кругом оперов, как бы пытаясь пригласить их в единомышленники.
— Как это убита? Что это еще значит, убита? — вопрошала она строго, насколько позволяло ей праздничное состояние.
За ее спиной появился Вовик с совершенно протрезвевшим лицом.
— Тая, пойдем на кухню, — потянул он жену за локоть.
Она оглянулась на него, не понимая:
— Подожди, что они такое говорят?
Занозин счел, что пора вступить в дискуссию и ему. Он вынул удостоверение, распахнул его перед носом Таи и членораздельно сказал:
— Действительно, Кира Губина около часа назад была найдена мертвой в лифте. Можно задать вам и вашим гостям несколько вопросов?
Тая позволила мужу уволочь себя на кухню, и уже через секунду она сидела там, опершись на обеденный стол локтями, и жутко, безнадежно выла. Вовик крутился вокруг нее с чашкой и валокордином. Занозин задавал им вопросы, они отвечали на пару. Вовик держался более или менее спокойно, ответы его звучали вполне адекватно и толково. Тая встревала только изредка, прерывая свою речь всхлипами и воплями.
