Наш путь домой начался с того, что из Монголии поехали поездом на северо-восток, в Новосибирск, что в Сибири. Я подцепил какую-то инфекцию из-за «цветной капусты» в ухе[13], и у меня воспалились гланды. Антибиотиков у нас не было, но мне удалось обменять у русских пару джинсов на две бутылки водки, чтобы заглушить боль.
Чемпионат мира среди юниоров был моим первым международным соревнованием, и хотя я не занял там призового места, да и выступил неважно, чемпионат все равно был восхитительным переживанием.
Когда мы прилетели в Международный аэропорт Джона Ф. Кеннеди, Дэйв и я не мылись четыре дня. С момента, когда мы отправились обратно в США, у нас не было никакой возможности помыться и привести себя в порядок. Нашей единственной одеждой были нестираные тренировочные костюмы. Стоит ли говорить, что эта одежда была грязной и от нас пованивало. В довершение всего я был болен. Когда мы проходили через терминал, кое-кто бросал на нас удивленные взгляды.
Дэйв повернулся ко мне и сказал: «Если собираешься заниматься борьбой и зарабатывать этим на жизнь, надо привыкать к превратностям судьбы».
* * *
Дэйв и я пытались прикинуть, в какой университет мы могли бы податься из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, и во время нашей поездки на Мировой чемпионат юниоров Дэйв сказал мне, что мы пойдем в Университет Оклахомы. Я даже и не думал, что он хочет перейти именно туда.
Программа подготовки борцов в Университете Оклахомы не снискала таких же громких лавров, как программа его главного конкурента – Университета штата Оклахома, – но Университет Оклахомы все же имел одну из лучших в США борцовских команд. Борцы Университета Оклахомы, которых называли «сунерами» («оклахомцами»), выиграли семь национальных чемпионатов, а к тому времени больше чемпионатов выиграли только борцы Университета штата Оклахома. Годом ранее команда Университета Оклахомы завоевала второе место в турнире Конференции большой восьмерки, уступив только команде Университета Айовы и обойдя команду Университета штата Оклахома. Затем оклахомцы заняли четвертое место на национальном турнире, причем четверо борцов этой команды стали чемпионами США. Ни один из этих четырех борцов (а это были Роджер Фриззелл, Анджре Метцгер, Изриэл Шеппард и Стив Уильямс) не закончил образование в университете, так что все они должны были бороться в сезоне 1981 года.
Младшим тренером в Университете Оклахомы (и одним из тренеров нашей команды на Мировом чемпионате по борьбе среди юниоров) был Джим Хамфри. Дэйв сказал Джиму, что мы переводимся в Университет Оклахомы.
После нашей поездки на Мировой чемпионат среди юниоров главный тренер Университета Оклахомы Стэн Абел приехал в Пало-Альто, чтобы завербовать нас. Меня удивило, зачем ему это было нужно после того, как Дэйв уже сказал его помощнику, что мы приедем.
Стэн встретился со мной в моей комнате и пустился в обычные посулы, которые расточают новым членам команды. Поскольку я был братом Дэйва Шульца, я не считал эти словеса необходимыми, но Стэн продолжал свое дело.
Через мгновение после того, как Стэн ушел, я подумал: «Пожалуй, мне не следует туда идти». Но Стэн оказался замечательным тренером.
Новость о нашем решении в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса восприняли неважно. Мы приехали в студенческий городок этого университета, загрузили все наши пожитки в наш старый «Субару» и пошли попрощаться с Брейди Холлом. Дэйв и Брейди решили провести еще один спарринг перед нашим отъездом.
Брейди провел захват руки Дэйва и сильно заломил ему плечо. После спарринга Дэйв и Брейди поехали домой к Брейди.
Во время этой поездки Дэйв почти плакал. Он сказал Брейди: «Ты пытался травмировать меня».
«Тут ты прав, я пытался травмировать тебя, – ответил Брейди. – Посмотри, что ты наделал. Я знал, что так и случится. Вот почему я не хотел, чтобы ты здесь вообще появлялся. Но ты появился, проявил себя, а теперь уезжаешь и забираешь с собой Марка. А я стою весь в дерьме!»
В тот момент я единственный раз порадовался тому, что я младший и менее ответственный брат Дэйва. Брейди никогда не винил меня за уход из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса. Мне никогда в голову не приходило, что Брейди разозлит наш уход. Программа развития борьбы в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса находилась в таком хаотичном состоянии, что, по-моему, желание борцов уйти оттуда было вполне естественным. Стабильность – самый важный фактор успеха, и мы покидали нестабильность и расстройство Калифорнийского университета Лос-Анджелеса для того, чтобы у Дэйва и меня была лучшая возможность заниматься борьбой в условиях стабильности и традиций программы Университета Оклахомы.
Когда мы перебирались в Оклахому, все мои пожитки уместились в двух сумках. По дороге мы остановились в Университете штата Калифорния в Бейкерсфилде, где тренером работал наш приятель Джо Сиэй. Джо попытался уговорить нас закончить путешествие прямо в Бейкерсфилде и бороться за его команду. Джо действительно создавал там одну из лучших команд в США, и его предложение было соблазнительным, но борцовский зал был самым маленьким из всех, какие я видел: в зале было место только для одного ковра. Я представить не мог, как в этом зале может тренироваться целая команда.
Дэйв и я обсудили предложение Джо в нашей машине. Поскольку мы были братьями, любившими повеселиться, мы решили продолжить обсуждение в телефонной будке. После того как мы взвесили все «за» и «против», Дэйв сказал: «Давай бросим монетку. Орел – мы едем в Университет Оклахомы, решка – остаемся здесь».
Выпал орел, но думаю, что мы отправились бы в Орегон даже в том случае, если бы выпала решка.
Во время поездки я сказал Дэйву: «В Университете Оклахомы я собираюсь много сидеть». Так я обозначал необходимость консервировать энергию, всю, до последней унции, для того, чтобы бороться за университет.
Я знал, что в Университете Оклахомы Дэйв будет победителем, но в том, как сложатся дела у меня, я уверен не был. Шел всего лишь четвертый год моих занятий борьбой, а мы вступали в одну из самых сильных в США команд.
Завоевание чемпионского титула на командном первенстве Национальной ассоциации студенческого спорта казалось чудом. В Университете Оклахомы от борцов и ожидали именно такого чуда.
Чтобы выжить в борцовском зале Университета Оклахомы, мне надо было буквально выпрыгнуть из шкуры, а не просто несколько улучшить мои результаты. Мне надо было пожертвовать жизнью и тренироваться настолько интенсивно, насколько позволяли мои тело, ум и душа. Величайший противник, с которым мне предстояло столкнуться в Университете Оклахомы, сидел на пассажирском сиденье нашей старенькой «Субару», и, честно говоря, у меня не было хорошего разведывательного отчета о себе самом. Я по-прежнему не знал, кто я таков.
Провал не рассматривался. Вообще. Но, с другой стороны, я понятия не имел, смогу ли я превзойти всех борцов моего веса в тренировках, хитрости, совершенстве и в способности терпеть страдания. В условиях, когда на кон поставлено все, чем я был готов пожертвовать – мое имя, моя репутация, мое представление о себе самом, мое шаткое позитивное отношение к жизни, сама моя жизнь, в конце концов.
