Дверь подвала была заперта, но Иван повозился с замком и открыл. Отодвинул в сторону тяжелую створку и остановился на пороге, тихонько присвистнув.
Подвальное помещение было скупо освещено двумя коптящими факелами. Но Ивану этого было вполне достаточно, чтобы оценить главный предмет обстановки — висящего на цепях совершенно голого тощего мужика.
— Так-так…
— Только не ревнуй! — быстро произнес мужик. — Это совсем не то, что ты думаешь!
— Угу… — кивнул своим мыслям Иван, неторопливо изучая столы с пыточными инструментами.
— Послушай, я все могу объяснить! — начал мужик. — Меня зовут Кощей. Понимаешь, мы с Васили…
Иван грубо оборвал речь мужика, затолкав ему в рот кляп. Теперь Кощей мог только жевать тряпку и возмущенно мычать.
Иван же не спеша подтащил к распятому ведро с водой, выбрал ковш поудобнее и воронку с длинной трубкой. И только после этого освободил мужика от кляпа.
— Погоди! — тут же торопливо затараторил Кощей. — Ну давай поговорим как мужчи…
Иван пропихнул трубку в рот Кощею, так что тот подавился словами и выпучил глаза.
— Пить хочешь? — ласково спросил Иван и, зачерпнув ковшом из ведра, вылил воду в воронку.
— М-м-мф-ммм…
— Еще?
Иван опрокинул в воронку второй ковш. Кощей забился в своих цепях.
— Ммм…
Иван зачерпывал ковш за ковшом. Третий, четвертый… Впалый живот Кощея раздулся, кожа натянулась, как на барабане, налитые кровью глаза бешено вращались в орбитах. Иван медленно, тонкой струйкой, влил пятый ковш, за ним шестой. Тело Кощея изогнула судорога, напряженные руки натянули цепи кандалов с такой силой, что из-под ввернутых в стену крючьев посыпалась штукатурка.
Иван фамильярно похлопал Кощея по вздутому животу.
— А спорим, в тебя влезет еще один ковш?
И зачерпнул воду в седьмой раз…
* * *
Уважаемый г-н Пушкин А. С.!
Пишет Вам Ваш любимый читатель. Мне очень нравятся Ваши поэмы, а особенно сказки.
Недавно я ходил на экранизацию «Сказки о Спящей Царевне и Семи богатырях», и теперь хочу высказаться честно и откровенно. Фильм мне не понравился!
Зачем Вы позволили Голливуду так издеваться над исходным текстом? Чернавка в фильме почему-то сменила пол и превратилась в здоровенного мужика-охотника. Богатыри усохли до семерых носатых карликов. Исчезли диалоги царевича с Солнцем, Ветром и Месяцем — мои самые любимые моменты в книжке. Зачем?!
Единственное что мачеха в фильме вышла очень хорошо, хотя местами она, по-моему, переигрывает. Спецэффекты, опять же, могли быть и получше. А особенно все портит обычный голливудский хэппи-энд под Спилберга с вырастающим из тумана замком.
Книга была гораздо лучше. Вот.
Мне сказали, что «Сказку о царе Салтане» тоже экранизировали, но теперь совсем не хочется ее смотреть. Не поймите меня неправильно, лично к Вам у меня никаких претензий! Но я Вас очень прошу: не давайте согласия на экранизацию «Евгения Онегина»! Во-первых, он не киногеничен. Во-вторых, если уж снимать, то надо было это делать лет двести назад, когда тема была еще актуальна. И в-третьих, должно же остаться хоть что-то святое!
С уважением подписываюсь, любящий вас ***********
* * *
Знаешь ли ты, дитя мое, отчего у слона такой длинный хобот? Жил-был однажды в далекой Африке один очень любопытный Слоненок… Что?.. Ах, да, эту сказку я тебе уже рассказывал. Тогда расскажу другую.
Знаешь ли ты, дитя мое, отчего крокодил такой плоский? Оттого, что однажды один любопытный Слоненок подрос, стал большим Слоном с толстой попой, вернулся к сонной, зловонной, мутно-зеленой реке Лимпопо и отблагодарил Крокодила, как сумел…
* * *
— Дарт Вейдер убит?
— Да, с ним покончено.
Принцесса выхватила из-за корсажа лазерный меч и приняла боевую стойку.
— Люк Скайуокер! Ты убил моего отца!
* * *
Страшно, граждане, страшно.
Но за наши грехи
Завтра обрушится башня,
Смешаются языки.
Сегодня сидим мы вместе,
Болтаем и пиво пьем.
А завтра чужие песни
Мы уже не поймем.
Завтра каждый напишет
Свой гимн и поднимет меч.
Сегодня же каждый слышит
Рядом родную речь.
Сегодня раскрыты руки,
И, кажется, все путем.
А завтра мы друг о друге
Теплых слов не найдем.
Завтра начнется драка
За звание «индивид».
Но сегодня, однако,
Башня еще стоит.
Давайте же выпьем, братцы,
Погрязшие во грехе.
И будем прощаться, прощаться.
На одном языке.
* * *
— Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы! Все тут?
Грешники мрачно переминались с ноги на ногу, не понимая, зачем их стащили со сковородок и чего теперь ожидать.
— Спешу вас обрадовать, — заявил черт, которому было крайне неприятно кого-то радовать, и он старался разделаться с этим делом побыстрее. — Вам всем — амнистия.
Толпа недоуменно захлопала глазами.
— Поясняю, — вздохнул черт. — Ваши преступления против морали и нравственности больше таковыми не считаются. Прогресс, мать его… Новые моральные установки. В общем, все свободны, собирайте вещи, вас переводят в другую контору.
Черт развернул длинный свиток и стал зачитывать, выделяя каждое слово:
— Кто осужден за клятвопреступление — два шага вперед! За кражу того, что плохо лежит, — два шага вперед! За предательство доверия! За пьянство! За совращение сотрудников…
Список пришлось оглашать долго, но наконец кончился и он. Освобожденные по амнистии двинулись под конвоем адских собак к пограничному посту, где их надлежало передать в белые руки ангелов-хранителей.
Там, по ту сторону границы, уже топталась другая толпа, ожидая, когда ее впустят в пекло.
