Викки тем временем переживала далеко не лучшие времена.
Так как если она думала, что до успеха книги «К черту любовь» ей было трудно найти общий язык с мужчинами-редакторами, то ныне всякое сотрудничество с ними стало абсолютно невозможным. Все они стали вести себя с ней в стиле К Черту Викки.
Она надеялась, что теперь ей выделят заслуженное полноправное место за столом заседаний.
Однако ей отчетливо дали понять, что не только не собираются наделить ее правом решающего голоса, но и вообще не хотят видеть в зале заседаний.
Любое предложение Викки зарубали на корню.
– Не думаю, что нам стоит браться за переиздание этой книги, Викки, – говорил ей Е. Г. – Игра явно не стоит свеч.
– Хорошо, – отвечала Викки, борясь с раздражением и изо всех сил пытаясь соблюдать приличия. – Следовательно, «Баннер-хаус» отклоняет рукописи Бетти Фрейдан «Загадка женшины» и Хелен Герли «Секс в жизни незамужней девушки».
Что бы она ни предложила, проект отклоняли. Кипя от негодования, однажды Викки даже решилась на эксперимент, дабы проверить, не преувеличивает ли степень их предвзятости.
– Итак, следующий проект. Манускрипт, написанный Богом, с преамбулой от лица Джона Гленна…
– Нет-нет, Викки, – замахал рукой Е. Г., глядя в окно. – Это не для нас.
– Я так и думала, – ответила Викки.
Кэтчер
– Ты что, посеял еще одни очки? – спросил я Питера, подходя к столику в ресторане «Красное дерево».
Он как-то странно держал в руках меню, и со стороны было непонятно, читает он его или нюхает.
– Нет, я прячусь, – объяснил Питер. – Там Викки с каким-то парнем. – Он качнул головой в сторону одного из соседних столиков.
Значит, это та самая Викки. Только парень с ней был вовсе не «какой-то».
– Это Джонни Трементус, защитник, – сообщил я Питеру тоном, намекающим на то, что уж ему-то стыдно не знать такие вещи. Он уставился на меня с немым вопросом в глазах. – Я имею в виду футбол, – пояснил я. То же идиотское выражение лица. – Американский вид спорта.
– Да-да, понимаю, – очнулся Питер. Он знал о футболе все. Его семья спонсировала одну из команд НФЛ. – Так что там этот Трементус – он большая шишка?
– Ну, возможно, он не так хорошо известен, но считается неплохим защитником. Тысяча четыреста тридцать два паса в общем зачете.
Питер выглянул из-за меню и сердито нахмурился.
– Да, а сейчас он, похоже, настроен на тысяча четыреста тридцать третий.
Трементус обвел глазами комнату, как будто что-то искал; возможно, всего лишь высматривал официанта, но этот взгляд спугнул трусишку Питера, и он опять забаррикадировался за папкой с меню.
Я внимательно наблюдал за объектом обожания Питера и ее именитым спутником. Викки наклонилась к Трементусу, держа незажженную сигарету в зубах. Спички. Вот что он искал. Защитник похлопал себя по карманам, потом поднял подсвечник на столе и поискал что-нибудь, чем можно было бы зажечь сигарету.
– Викки оставила свои тылы незащищенными, но Трементус, как ни странно, промахивается, – прокомментировал я происходящее Питеру.
– А что это означает на языке непрофессионала? – спросил меня Питер из-за папки с меню.
Джонни встал, дружески обнял Викки и в одиночку направился к выходу. То, что он сделал или сказал, определенно ей не понравилось.
– Он уходит с поля, – сообщил я Питеру. – Это твой шанс. Ты должен заменить его. Она не только не защищена, она повержена.
Питер положил локти на стол и оперся подбородком о руки.
– Нет, не могу. Она меня ненавидит.
– Она ненавидит не тебя, – возразил я. – Он ненавидит меня. Хватит просиживать штаны. Вступай в игру.
– Ты действительно так думаешь?
– Сейчас или никогда. Как только ты опубликуешь мое публичное заявление о Новак, она действительно тебя возненавидит и тогда время будет уже потеряно.
Питер бросил на меня сердитый взгляд.
– Нет, вы только послушайте! Ты что, не можешь сойти с тропы войны, объявленной Новак?
– Не-а. Ни за что. Я уже втерся в доверие врага. Теперь, если я войду к ней в вигвам, то не застану ее врасплох. Говорю тебе, Кимо Сабе,[25]если хочешь получить приз в виде ожерелья из раковин, атакуй Викки прямо сейчас, пока не слишком поздно. Питер закатил глаза к небу.
– Хорошо! Довольно футбола и войны! Я иду!
Я наблюдал за ним. «Бедный парень», – мелькнуло у меня в голове. Он приблизился к столу Викки с видом семиклассника на первом школьном балу.
У меня накопился весьма богатый опыт чтения по губам, так что я смог понять, о чем они говорили.
Питер подошел к столу Викки в тот момент, когда она зажигала сигарету.
– Привет, Викки.
Молодец, Питер. Будь холоден и спокоен.
– Привет, Питер.
Однако вслед за этим Питер сразу же раскололся, как шалтай-болтай.
– Ты влюблена в этого футболиста? – выпалил он с горячностью.
Я поморщился. Бедняга просто не мог довести игру до конца.
– Больше нет! – Викки находилась на грани истерики. – Ему нужно было только одно! – Она схватила со стола увесистую папку. – Пропихнуть в издательство свою рукопись! Он даже не попытался хотя бы из приличия соблазнить меня! Все, я сдаюсь! Сдаюсь как редактор и как женщина. Мужчины, которые завидуют моему успеху, не оставляют меня в покое днем, а мужчины, которые уважают мой успех, не способны удовлетворить меня ночью!
Питер сел за стол и взял ее руку в свою, будто собирался сделать предложение.
– Не знаю, как насчет других мужчин, – искренне сказал он, – но если бы у меня появился шанс, то я бы завидовал и уважал тебя днем и ночью, ночью и днем!
Викки была потрясена.
– О, Питер! Это правда?
– Клянусь! – еще более искренне ответил он.
Она просияла:
– Даю тебе шанс.
Викки подняла бокал. В ответ Питер поднял свой стакан с коктейлем. Дзинь! Гол!
