Она попыталась выпрямиться, но не смогла.
– Пожалуйста, уходите. Разговаривать с вами сегодня мне не по силам.
Джейк хотел сказать, что ей не по силам и за ребенком присмотреть, но передумал.
– Как давно вы себя так чувствуете?
– Это началось вчера, ночью стало хуже, а к утру… – Голос у нее оборвался.
– Я отвезу вас в больницу, – решительно сказал он.
– Нет, я не хочу.
– Тогда вызову «скорую», сами вы не доедете. – Джейк вытащил из кармана мобильный.
Энни молча смотрела на него. Ей не хотелось в этом признаваться, но он прав. Она чувствует такую слабость и головокружение, что может отключиться в любой момент. Утром она с трудом вынула Маделин из кроватки.
Но она не может уехать на «скорой». Кто останется с Маделин? Бен и Хелен в Талсе.
– Где тут ближайшая больница? – спросил Джейк.
– В Бартлсвилле.
– Послушайте, не упрямьтесь, я отвезу вас туда. Вы будете там еще до того, как приедет «скорая».
Энни заколебалась. Его подбородок дрогнул.
– Послушайте, леди, мы можем препираться, пока вы тут не скончаетесь. Или мы поедем к врачу, и вы расскажете ему, что у вас болит. Если вы хотите, чтобы у вашей дочери была мать, вы поедете со мной.
Он знал, на какие рычаги нажимать, этот адвокат.
– Хо… хорошо, но нам нужно взять детское сиденье из моей машины.
– Еще что-то?
– Мою сумку и сумку с вещами ребенка. Она на крючке в кухне за дверью.
Джейк кивнул:
– Отлично. Давайте посадим вас в машину, потом я заберу вещи.
Энни оторвалась от двери и сделала шаг вперед. Острая боль пронзила ее с головы до ног. Все расплывалось, перед глазами мелькали красные пятна, круги.
Она почувствовала, что ее поддерживает рука Джейка.
– Я вам помогу.
Рука под крахмальной белой рубашкой была сильной и жесткой.
Энни изо всех сил вцепилась в нее.
– Маделин… – пробормотала она.
– С ней все в порядке. Она сидит на крыльце, пытается поймать собаку за хвост. Я приведу ее в машину, как только посажу вас.
Джейк подхватил Энни на руки. Она прикасалась своей щекой к его, чувствуя ее грубоватую мягкость и вдыхая слабый запах крема для бритья.
Джейк отнес ее к машине и стал открывать дверцу. Затем помог сесть, быстро вернулся к крыльцу и подхватил на руки Маделин.
Малышка заревела.
– Вот так, – сказал он, устраивая ее на заднем сиденье. Маделин тут же успокоилась, придя в восторг от того, что она в незнакомой машине.
– Побудь с мамой. Я сейчас вернусь.
Он вернулся через несколько минут с детским сиденьем и сумками. Пару минут Джейк возился, укрепляя сиденье, потом посадил туда Маделин, и та громко запротестовала.
Энни прислонилась головой к спинке сиденья, пытаясь не обращать внимания на режущую боль в боку. Джейк завел мотор и выехал на дорогу, подняв столб пыли.
Борясь с тошнотой, Энни закрыла глаза. Только вчера она размышляла, как бы ей уехать из страны, спрятаться от него. Но сейчас у нее не было выбора. Она больна, как же она больна. Может даже умереть.
Господи, если она умрет, что же будет с Маделин? Она не может умереть. Она не умрет. Люди ее возраста не умирают от боли в животе, во всяком случае, сейчас, в этом веке.
Джейк оглянулся через плечо:
– У вас есть родственники, которым я могу сообщить о случившемся?
– Нет. – Энни схватилась за бок, боль становилась непереносимой.
– У вас есть няня или кто-нибудь, кто может побыть с ребенком, если вас положат в больницу?
В больницу? Это вполне вероятно. Безысходность ситуации потрясла Энни.
– У меня никогда не было няни, только управляющий и его жена. А их здесь не будет несколько недель. – Ее охватила паника. Губы задрожали. – У меня нет никого, кто бы мог присмотреть за дочерью.
– Есть. – Его глаза сверкнули. – У вас есть я.
Боже! Она не может оставить ребенка с человеком, который угрожал отобрать его у нее.
Но… что ей остается делать? Перл не справится с малышкой, даже если ей и разрешат оставить девочку с ней в инвалидном доме. Энни, закрыв глаза, откинулась на сиденье, чувствуя себя все хуже.
Получасом позже Джейк сидел в пустой комнате ожидания отделения интенсивной терапии, наблюдая, как малышка топает от одного зеленого винилового стула к другому, такому же виниловому и зеленому. Он попробовал посадить ее себе на колени, но ничего не получилось. Каждый раз, когда он подходил к ней поближе, она начинала кричать так, будто видела трехголового монстра.
Вскоре к Джейку вышел низенький седой мужчина в белом халате. Карточка, приколотая к халату, указывала, что он врач отдела реанимации.
– Вы привезли Энни Холлистер? – Да.
– У нее аппендицит, – сказал врач. – Операцию нужно сделать немедленно. Я уже отправил ее в операционную.
Джейк, выслушав новость, с трудом проглотил комок в горле.
– Ее хирургом будет доктор Мейерс, – продолжал врач. – Это один из наших лучших хирургов. Он оперирует уже тридцать лет, работал раньше в крупной больнице в Далласе. Он готовился к другой операции, когда привезли вашу жену. Так как она в критическом состоянии, он будет оперировать ее первой.
Жена. Ему показалось, что ему нанесли удар в челюсть.
– Она не… – Джейк не закончил предложение. Врачи обычно дают сведения только ближайшим родственникам. Будет лучше, если он промолчит.
– Но реальной опасности нет, если аппендицит не прорвется, – заключил доктор.
Джейку не нравилось мрачное выражение его лица.
– А это возможно?
– Надеемся, что этого не случится. Но медлить нельзя. – Врач указал на лифт. – Вам следует пройти в комнату ожидания хирургического отделения. Там доктор Мейерс увидится с вами после операции и расскажет, как она прошла.
– Хорошо. Спасибо.
Взор врача был устремлен на что-то происходящее за спиной Джейка.
– Ваша дочка… она… э-э… ест землю.
Джейк повернулся и увидел, что Маделин залезла под фикус в горшке и вся ее мордашка в земле. Она издала какой-то странный звук, и Джейку показалось, что она задыхается. Его охватила паника.
Куда, черт возьми, девался этот доктор? Где тут медсестры? Это ведь больница. Где весь медицинский персонал?
– Сестра! – закричал он.
Маделин захрипела. Он должен что-то сделать, иначе она задохнется.
Вытащив из брюк полу рубашки, он, положив девочку на спину на ковер, стал вытирать грязь с ее лица.
