Она не должна, не имеет права позволить случиться этому снова. Но Дейзи уже была в раю и отвечала на его ласки инстинктивно, не подчиняясь никакому контролю.
Однако Йост чувствовал, как напряжены ее губы. Он на мгновение отстранился и большим пальцем прикоснулся к краешку губ Дейзи, зажигая огонь под кожей и заставляя ее рот открыться чуть шире. Она изогнулась всем телом, прижимаясь к нему животом, бедрами и ощущая себя обнаженной и открытой нахлынувшей страсти. Дейзи вздрогнула, когда его язык прикоснулся изнутри к нижней губе.
Ее руки ласкали мощную шею Йоста, ее грудь прижималась к его торсу, и она касалась коленями его ног. Все тело Дейзи звенело как натянутая струна. Жар тел, поцелуи, лихорадка желания — всего этого было ей мало. Она еще сильнее выгнулась, почувствовала, как скользит его рука по спине, как ласкает бедра. Еще немного, и уже ничто не сможет сдержать их.
Потом этот мужчина будет проклинать себя, подумала Дейзи, словно сквозь туман услышав суровое предупреждение — голос самой реальности. Растрепанная, почти задохнувшаяся, она высвободилась из объятий и оттолкнула Йоста.
Его темные глаза недобро сверкнули, скулы залила краска.
— Ах, ты так!..
Голос его был глубок, низок. Он произносил слова нарочито внятно. Дейзи не хотела, чтобы поцелуй прекращался, но она слишком хорошо знала своего бывшего мужа. Помнила, как он боится утратить контроль над своими страстями, пусть даже ненадолго. И когда кто-то оказывается сдержаннее, сильнее, это приводит его в бешенство.
Но если уступить желаниям, снова возникнут эти непреодолимые проблемы… Нет уж, черт побери! Она поступила правильно.
Йост сделал короткий судорожный вдох и выругался на своем языке. Потом заговорил, пытаясь заставить себя дышать ровно:
— Зачем я это делаю? Что со мной?
— Йост…
— Нет. Молчи. Если начнешь мне что-то объяснять, будет только хуже.
Она видела, как медленно каменеет его лицо. Челюсть становится массивнее, а губы вытягиваются в тонкую линию. Он шагнул к ней и занес руку как для удара. Дейзи вся сжалась.
— Я чуть не разбил ее сердце. Вновь чуть не сломал ее. А она такая хрупкая, не то что ты, Дейзи. Она не перенесет отказа во второй раз.
— Йост, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль. Больше это не повторится.
— Конечно, не повторится. Потому что ты немедленно уедешь отсюда. Собирай вещи, пакуй чемоданы, забирай своего сына и уезжай. Немедленно.
Дейзи замерла.
— Ты сказал «моего сына»?
— А разве ты не этого добивалась? Ты для того и увезла его из Голландии, чтобы у меня больше не было его.
— Йост! — закричала она.
Он был в бешенстве. И как всегда во всем винил ее. Дейзи могла это понять. Но мстить ребенку! Это было нечестно.
— Ты увезла моего сына за море. Он до сих пор в глубине души считает меня посторонним человеком. Я чувствую, с каким трудом он привыкает ко мне. Это все твоя работа, Дейзи!
Стоп! Она обязана оставаться спокойной.
— Я пыталась помочь вам с Питером узнать друг друга поближе…
— Это каким же образом, позволь спросить? — яростно прервал он. — Разрушив мои отношения с Эйзе?
— Ничего не разрушено, Йост. Ничего не случилось. Не делай из мухи слона. Это был всего лишь поцелуй…
— Всего лишь? Да как ты можешь так говорить? Я помолвлен. Через два с половиной месяца состоится наша с Эйзе свадьба. И у тебя хватает наглости заявлять, что это был всего лишь поцелуй?!
Кровь отхлынула от его лица. Он стал белее стены. Черты его лица еще больше заострились.
— Вероятно, для тебя поцелуй действительно ничего не значит, — горько добавил он, — но я верен своему слову, и у меня есть совесть. Я не делаю подобных вещей. И не занимаюсь любовью с женщиной, если обещал другой жениться на ней. И вот уже второй раз я совершаю глупость. И оба раза ты принимаешь в этом самое непосредственное участие.
Как ей хотелось ответить ему. Но она сжала зубы.
— Мне очень жаль, Йост, — процедила она.
— Чего ради ты это делаешь, Дейзи?
— Я не знаю.
— Я тоже не знаю, но только это… это… — Он задохнулся и не смог закончить фразу. Йост был исполнен негодования и презрения к самому себе. — Это нехорошо. Это стыдно!
Ему действительно было стыдно. Она всегда знала совершенно точно, что он чувствует и думает в тот или иной момент.
— Ладно, пойду к себе, — закончила она дебаты. — Тебе лучше сейчас побыть одному.
— Я не просил тебя уходить в другую комнату, — взвился он. — Я просил тебя собрать вещи и уехать сейчас же.
— Йост, пожалуйста…
— Нет. Я уже тебе сказал. У меня все внутри переворачивается от того, что мы с тобой опять вернулись к тому, с чем покончили шесть лет назад. Понятия не имею, как это у тебя получается, не знаю, почему тебе удается оказывать на меня влияние, но теперь я точно знаю, что надо делать. Нужно избавиться от тебя, — его голос громом разносился по дому, — и как можно скорее!
Он стоял рядом с ней. Так близко, что она чувствовала его тепло. Видела, как вздымается и опадает его грудь. Ей было жалко их обоих. Ведь она не может немедленно уехать отсюда.
Не имеет права.
Пока еще.
Йост опять глотнул воздух.
— Если этого не сделаешь ты, то я сам уеду отсюда. Мы с Эйзе будем жить в загородном доме до тех пор, пока ты не соизволишь освободить этот.
Дейзи пыталась заставить свой голос подчиняться разуму, но не могла произнести ни слова. Йост уже направился к дверям, уже распахнул было высокие двери…
Его надо остановить во что бы то ни стало! Она не может позволить ему уйти!
— Не смей уходить! — крикнула Дейзи ему в спину. — Слышишь!
Он остановился. Его широкая спина заполнила дверной проем целиком. Йост стоял, не оборачиваясь.
Дейзи набралась смелости и быстро произнесла:
— Я уеду. Сейчас же соберу вещи и уеду. Но Питер останется здесь, с тобой!
Так. Ей удалось привлечь его внимание. Правда, он так и не оглянулся. Голова его опустилась и лишь чуть повернулась в сторону. Теперь она могла видеть его профиль.
— Что за чушь ты несешь? — Его низкий голос дрожал от ярости.
— Это не чушь. Это правда. Я не могу забрать его домой в Англию. Я не могу позволить ему быть рядом, когда мне начнут делать химиотерапию.
Самое страшное было сказано. Она перевела дух. Йост молчал и не двигался. Она решила продолжить.
— Я знаю, как выглядят люди, прошедшие через это. Я знаю, как эти процедуры уродуют тело. И не хочу, чтобы он увидел меня и испугался.
