— Необходимость? — Харриет сложила белье в ящик и всеми силами постаралась избавиться от ощущения, будто ее лягнул в лицо мул. — Боюсь… я боюсь, что не понимаю, о чем ты говоришь, — призналась она, потом не сдержалась и добавила: — Зачем тебе становиться женой доктора Дрю?.. Всегда есть небольшая вероятность, что он не захочет на тебе жениться!
Гэй продолжала улыбаться.
— Дорогая моя, — сказала она, — твои слова предполагают, что у меня в любом случае возникнут с ним сложности. Но ты же знаешь, в моих отношениях с мужчинами такого еще не случалось.
Да, нехотя согласилась Харриет. Отношения между Гэй и уязвимыми — и даже неуязвимыми — для ее чар представителями противоположного пола развивались совсем по другому сценарию. Почти все мужчины падали к ее ногам после первого же взгляда. И, даже отвергнутые, оставались у ее ног.
— Ну, продолжай, — тихо проговорила Харриет, в поисках опоры хватаясь за столбик кровати. — Если Филип Дрю устоит против твоей сногсшибательной внешности, какими средствами ты повергнешь его к своим стопам?
— Не устоит. — Гэй говорила с полной уверенностью, тщательно накладывая макияж и критически глядя на себя в зеркало туалетного столика. — А мотивы моего желания стать его женой просты и основаны на голом расчете. Я слишком многое потеряю, если не выйду замуж за Филипа Дрю.
— Так просто? — сухо произнесла Харриет. — Хотя он еще не просил твоей руки?
— Так просто! — согласилась Гэй, щелкая пальцами. — И он еще не просил, — созналась она.
— Ты еще не сказала почему, — напомнила ей Харриет.
— Хорошо, дорогая моя, скажу сейчас… и ты действительно должна узнать, если не сообразила сама, что между портретом на чердаке и мужчиной, который вошел через стеклянные двери в тот вечер и напугал тебя до смерти, существует прямая связь. Не удивляюсь, что ты упала без памяти. Думаю, в подобных обстоятельствах я сделала бы то же самое.
— Связь? — настаивала Харриет с восхитительным терпением. — Где же связь?
— Ты еще не догадалась? — с удивлением посмотрела на нее Гэй. — Я передала тебе рассказ кухарки про злодея мужа, выгнавшего жену за внебрачную связь. Ну, мне было известно кое-что еще, очевидно неизвестное кухарке: от этого брака родился совершенно законный ребенок и после смерти отца он стал законным наследником. Впрочем, после такого насилия и ненависти было бы слишком странно, чтобы наследник так просто получил наследство, и он его не получил. Точнее говоря, мальчик исчез, и никто не знает, что с ним случилось. Когда пришел смертный час мужчины, который позировал для портрета, некому было присутствовать при его кончине, потому что близких родственников не осталось, и после смерти хозяина «Фалеза» пришлось устроить настоящий розыск лиц, имеющих право наследования. Законный наследник бесследно исчез — по-моему, получился каламбур или что-то в этом роде! — но в конце концов нашелся дальний кузен, и этот дальний кузен был предком моего незабвенного покойного Брюса, который так недолго наслаждался своим наследством. Впрочем, как жена, я имею полное право наслаждаться всем, что он оставил… или имела, если бы имущество на самом деле принадлежало мне и Брюсу! «Фалез» и доход от поместья — собственность Филипа Дрю, хотя я не думаю, что он в курсе дела.
Расширенными глазами Харриет недоверчиво уставилась на сестру. Она подозревала связь с семьей Эрншо, но не такую.
— Откуда такая уверенность? — спросила она. — Собственно, откуда ты все это знаешь, если сам доктор Дрю остается в неведении?
— Я ездила в Лондон с одной целью — проверить записи. Я нашла все, что хотела… или, вернее, не хотела! И не о чем спорить, Филип Дрю имеет все права на «Фалез». У меня нет никакого права!
Харриет потребовалось время привыкнуть к новости, и она осторожно присела на низкую французскую кровать.
— И что ты собираешься делать? — наконец спросила она.
Гэй снова приняла удивленный вид.
— Я только что сказала, что намерена делать, — ответила она. — Выйду за Филипа и потом скажу ему правду.
Харриет не просто изумилась — она была шокирована.
— Но так нельзя! — задохнулась она. — Ты должна сказать ему сейчас, немедленно!
Сводная сестра посмотрела на нее с легким оттенком враждебности в фиалковых глазах.
— Неужели ты и в самом деле такая простушка?! — воскликнула она. — Неужели ты честно думаешь, что я пойду на риск потерять «Фалез», выложив Филипу Дрю правду до того, как он наденет мне на руку обручальное кольцо? Не сомневаюсь, что справлюсь без особого труда, — мягкий розовый ротик Гэй растянулся в исполненной самодовольства улыбке, — но, пока все не сладится законным образом, с подписями, свидетелями и так далее, полезно иметь страховой полис. Филип не совсем страховой полис, но представляет собой угрозу всему моему будущему счастью, если позволить ему остаться холостяком еще немного… хотя, естественно, пусть лучше остается холостяком, чем женится на другой! Поэтому я все спланировала и именно с этого момента начинается осада… до тех пор, пока ты не получишь удовольствие держать мой букет и перчатки, когда местный священник нас обвенчает!
Харриет ошарашило ее хладнокровие, логика и странное равнодушие, стоявшее за окончательной раскладкой планов сестры. Кроме того, — по причине, которую Харриет больше не скрывала от себя, — она испытывала такое безысходное ощущение безнадежности, что потеряла даже способность к новым возражениям. В глазах Гэй промелькнул намек на сочувствие.
— Бедняжка! — вздохнула она. — Очевидно, в ту ночь ты испытала шок. Когда…
Харриет дрожащим голосом ответила:
— Не просто шок. Я не поверила своим глазам!
— И в то же время все объясняется совершенно естественно, правда? Прямой потомок! И к тому же по главной линии. В каком-то смысле это даже волнует кровь… Филип так потрясающе похож на Эрншо времен Регентства, словно вернулся в мир после перерыва в сто с лишним лет! Жуть, верно? — Фиалковые глаза заблестели взволнованно. — Как, по-твоему, он может оказаться таким же жестоким и безжалостным, как тот, другой Эрншо? Потому что в таком случае мне следует найти способ управлять им, правда?
Почти помимо собственной воли Харриет запротестовала:
— Нет, нет, конечно, не может! Да и другой Эрншо на самом деле не такой уж изверг, как нам известно.
— Хочешь сказать, ему многое пришлось вынести? — Мягкие губы опять растянулись в насмешливой улыбке. — Ну, с женами иногда бывает трудно. Но с мужьями тоже. Немного терпимости с обеих сторон время от времени не помешает.
Харриет пришла в ужас:
— По-моему, это звучит ужасно.
Гэй пожала плечами:
— Ах, но ты ведь не была замужем, дорогая, не так ли? И еще не знаешь, какое опустошение и разочарование приносят усердные попытки делать вид, что в браке все хорошо, когда на самом деле все совершенно наоборот. — Возможно, сама того не желая, она вдруг многое открыла перед сестрой. — Мужчины даже не пытаются притворяться, только женщины. Они ненавидят других женщин, подозревая, что те тоже несчастны. А когда начинают заводить романы, это означает, что они действительно несчастны. Мне ужасно жаль бедную покойную жену Эрншо.
