Она снова, уже смелее, посмотрела на него, в глазах горел вызов.
— И все-таки выбор у вас есть. Вы просто не желаете осложнять свою жизнь.
Минуту он внимательно смотрел на нее. Раньше он никогда не думал об этом. Он просто всю жизнь беспрекословно выполнял то, что от него требовали: посещал необходимые мероприятия, соглашался на нужные интервью, выбирал правильных друзей. А теперь вот подчинился ультиматуму отца подобрать подходящую для себя партию. Но он делал это не потому, что хотел. И, уж конечно, не взвешивал последствия собственного выбора.
— Вы правы, Дженнифер, — наконец прошептал он, — я могу выбирать, даже если при этом осложняю свою жизнь.
Сегодня он весь вечер умирал от желания сделать один-единственный выбор.
Пусть недолго, но он насладится счастьем обнимать женщину, которая хочет его не из-за титула и денег. Ей нет дела до того, что он принц, и силы духа у нее достаточно, чтобы поставить под сомнение его убеждения и планы.
Он притянул Дженнифер к себе и, приподняв за подбородок ее голову, начал нежно целовать. Она ответила ему, обхватив за плечи.
Да. Это был его выбор.
Он гладил ее так сладко пахнущие волосы, его губы становились все требовательнее. Она слегка приоткрыла рот и теснее прижалась к нему. Он все больше хотел ее. Ни одну женщину он так не целовал. Ни одну женщину так не хотел.
Он начал покрывать поцелуями ее шею, и волна желания накрыла его с головой. В какой-то момент краем сознания он отметил вспышку света, но сначала не обратил на это внимания. Он понял, что это могло быть, только когда снизу до его ушей долетел приглушенный звук разговора.
Фотокамеры.
Антонио отскочил от нее, как будто получил пощечину, и посмотрел вниз. Из зала в спешке выходили гости в надежде увидеть, что происходит на лестнице. Он повернулся к Дженнифер — т а отступала от него словно в полусне. Губы ее припухли, от помады не осталось следа.
Она переводила взгляд с него на толпу гостей, на фотографов.
— Антонио… — голос ее сорвался.
— Нет, Дженнифер, я не хотел…
Но она уже не смотрела на него. Она увидела Софи. Та моментально сообразила, что делать, схватила Дженнифер за руку, увлекла за собой, и они скрылись в глубине длинного коридора.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Дженнифер! Ну почему, скажи на милость, ты мне ничего не рассказала? — Пиа влетела в трейлер, размахивая газетой «Сан-Римини сегодня» двухдневной давности. — Нам вечно с опозданием доставляют почту. Оказывается, рядом со мной главная героиня события года, а я до сих пор ничего не знаю! Рассказывай.
Дженнифер густо покраснела и отложила в сторону ручку и калькулятор. Она погрузилась в составление отчета о работе лагеря сразу же по возвращении из Сан-Римини. Но ничего не помогало — она снова и снова мысленно возвращалась в объятия принца Антонио.
Она взяла газету из рук Пиа и в изумлении уставилась на первую полосу, где красовался огромный снимок: они с Антонио целуются. Поцелуй явно не тянул на дружеский. Хуже того, заголовок прямо-таки кричал: «Антонио находит деньги для Фонда, но теряет бдительность! Наследный принц Сан-Римини попадает в сети похотливой американки».
У Дженнифер противно засосало под ложечкой.
— Какой ужас! — пробормотала она, не веря собственным глазам. Газета изображала ее не более и не менее как искательницу любовных приключений. Она тут же вспомнила родителей, которые неоднократно становились жертвой коварства политиков. «Они говорят одно, а делают совершенно другое», — отчетливо припомнились ей слова матери. Один политический деятель как-то пообещал профинансировать родительский проект помощи камбоджийским беженцам в обмен на поддержку в борьбе за сенаторское кресло. Но, став сенатором, тут же забыл об обещании.
Обещание Антонио помочь обернулось еще большим кошмаром.
— Значит, это не монтаж и не фальсификация? Принц Антонио действительно целовал тебя! — Глаза Пиа расширились. — Я бы не стала называть это ужасным.
— А ты прочла статью?
— Разве снимка недостаточно? Я увидела его и тут же примчалась к тебе.
— Тут пишут, что я заманила его в ловко расставленные сети. А «источники из окружения принца» утверждают, что я весь вечер не давала ему прохода, постоянно рассказывала о лагере и заодно пыталась выбить что-нибудь для себя!
— Но это же ложь! — запротестовала Пиа. — Ерунда, не обращай внимания. Все знают, что ты неспособна на такое. Расскажи лучше, как все произошло.
Дженнифер с трудом подавила тяжелый вздох: она боялась вспоминать об этом.
— Ничего такого, он просто… просто из вежливости, — пролепетала она. — Но вот это, — сказала она гневно и потрясла газетой, — не ерунда!
Она посмотрела в окно. Из столовой выходили беженцы, бережно прижимая к груди буханки свежего теплого хлеба — настоящий подарок судьбы. Но каких сил стоит испечь хлеб для всего лагеря! Беженцам нет дела до роскоши королевских дворцов — их волнуют вещи поважнее: иметь теплый ночлег, добыть еду и воду, найти пропавших родственников.
Дженнифер махнула рукой в сторону окна:
— Для них это не ерунда. Со мной эти люди связывают многие надежды. Пиа, они перестанут мне верить, если узнают, что вместо того, чтобы заботиться о них, я флиртую со знаменитостью.
— Они-то лучше тебя знают, — фыркнула Пиа. — Кстати, если тебя это как-то успокоит, я сомневаюсь, что они видели газету. Мне ее дал сотрудник Красного Креста. А по радио, между прочим, об этом не говорили.
— Что ж, это несколько утешает. — Дженнифер отложила газету. Сколько же людей уже ее прочли и, что еще хуже, поверили каждому слову? — Боже мой, Пиа! — она стукнула себя по лбу. — Как же я сразу об этом не подумала! Представляешь, что произойдет, когда этот бред прочтут те, кто собирается нам помогать! Они посчитают, что лагерь и его миссия для меня ничего не значат и соответственно отнесутся ко всему проекту. И тогда окажется, что поездка, и потраченные на нее время и усилия, и моя речь — все напрасно. Хуже всего, я сама все испортила!
Пиа взъерошила свои короткие волосы. Вид у нее стал таким же удрученным, как у Дженнифер.
— Может быть, стоит связаться с редакцией и заставить их поместить опровержение? Я позвоню кузену и расскажу, что произошло на самом деле. Возможно, он обратится к влиятельным друзьям, они нам помогут…
Дженнифер снова пробежала глазами статью: понятно, что это за «источники из окружения принца». В дамской комнате она, очевидно, до такой степени разозлила леди Бианку и графиню Дювайе, что они не смогли отказать себе в удовольствии с ней поквитаться. Вряд ли виконту Ренати удастся укоротить языки разъяренным светским львицам.
— Нет, — сказала она решительно, — журналисты перевернут мои слова. Мне не хочется ставить твоего брата в дурацкое положение. Лучше держаться в тени, пусть двор разбирается с этим сам.
