Клэнси топтался в дверях кухни.
– Испек тебе печенье, – сообщил он Натали, не отводя от нее глаз.
Принюхиваясь к соблазнительному запаху, она с надеждой спросила:
– Шоколадное?
– А другое разве бывает? – удивился Клэнси. Когда они сели за стол, Джошуа, не отрываясь, смотрел на Натали.
– Какие продукты доктор велел тебе есть? – спросил Клэнси.
Натали наморщила нос.
– Все, где есть железо. Печень. Фу!
– Ну, я уверен, что тебе не придется часто кушать печень, – утешил он девочку. – Я помню, как твой папа любил есть говядину, когда болел, – добавил он.
– Ты знал папу? – с благоговением спросила Натали.
– Конечно. Всю его жизнь.
– Ты расскажешь мне о нем?
Клэнси посмотрел на Кайю. Когда она слегка кивнула, Клэнси сказал:
– У нас все лето впереди, чтобы говорить о твоем папе.
Натали улыбнулась Клэнси. Кайя заметила, что в глазах старого ковбоя появился подозрительный блеск, словно слезы счастья затуманили его взор.
Когда Натали, извинившись, вышла в туалет, за столом воцарилось молчание.
– Если надеть на эту девочку белокурый парик, она сойдет за сестру-близнеца Деррика, каким он был в этом возрасте. Поразительно! – наконец воскликнул Клэнси.
– Правда? – удивилась Кайя. Джошуа кивнул.
– Когда я увидел ее в больнице, мне не нужно было спрашивать, кем она нам приходится.
– Странно, что я не замечала сходства. – Кайя нахмурилась.
Появление Натали помешало продолжению разговора.
Джошуа отнес их вещи наверх. Натали громко восхищалась комнатой, примыкавшей к спальне Кайи. Ей не терпелось посмотреть лошадей, и Клэнси с удовольствием увел ее во двор.
Джошуа сел на кровать. Кайя складывала вещи Натали в комод. На ней были шорты и зеленая футболка, подчеркивающая изумрудный цвет глаз. Наткнувшись взглядом на длинные стройные ноги Кайи, Джошуа несколько раз проглотил набежавшую слюну.
Обретя голос, он сказал:
– Я не был уверен, что ты приедешь.
– Я тоже, но ты не оставил мне выбора.
– Ты могла сбежать.
– Да. Я подумывала об этом. Но как далеко нужно было уехать, чтобы твой детектив не нашел нас?
– Вряд ли тебе бы удалось это.
– Так я и подумала.
Джошуа смотрел на женственные ягодицы Кайи, когда она наклонилась, чтобы положить футболки в нижний ящик. Он заставил себя откинуться на локти, чтобы не поддаться искушению и не дать воли рукам.
Аромат, исходивший от Кайи, напоминал ему запах экзотического тропического цветка – влекущего и смертельно опасного.
Кайя внезапно обернулась и увидела, что Джошуа смотрит на нее, как человек, погибающий от жажды в пустыне. Она широко раскрыла глаза. Яркий румянец залил ее смуглые щеки. Кто бы не понял значение этого мужского взгляда! Впервые Джошуа усомнился, не сделал ли он самую большую ошибку в своей жизни, попросив Кайю приехать на ранчо. Ему так хотелось помочь племяннице, что он забыл об опасности, которую представляет ее мать.
– Что? – спросила Кайя, чтобы нарушить напряженное молчание.
– Я думал о том, почему ты нахмурилась, когда мы с Клэнси упомянули об удивительном сходстве Натали с отцом. Неужели ты так ненавидишь Деррика, что тебе это неприятно?
– Нет, конечно. Я не ненавижу Деррика. Откуда у тебя эта глупая мысль?
– Ты не говорила о ненависти, но упоминала о разочаровании и несбывшихся надеждах в выражениях, которые заставили меня подумать самое худшее.
– Я нахмурилась, потому что вы с Клэнси сразу заметили сходство Натали с Дерриком. Значит, Лили тоже заметит. И это безумно пугает меня.
– Я же говорил: Лили не появится здесь. Тем более в жаркие летние месяцы. Пыль, как она утверждает, губительно действует на ее кожу. – Джошуа поднялся и подошел к Кайе. Положив руки ей на плечи, он мягко сказал: – Пусть моя мачеха не волнует тебя. Если она появится, я возьму дело в свои руки. Но она не приедет.
Ему казалось, что зеленые глаза Кайи заглядывают ему в душу. Бессознательно Джошуа снял шарф с ее головы. Какие густые шелковистые волосы! Как волнует его запах молодого женского тела! Как жаждет он упиться свежестью ее губ!
– Кайя, – прошептал Джошуа.
Она не отстранилась, и искушение поцеловать ее возобладало над разумом. Ни одну женщину он не хотел так, как ее. Это был страстный, пьянящий поцелуй. Страсть вспыхнула, словно пламя. Наслаждение, испытываемое Джошуа, граничило с болью, которую он был готов терпеть вечно.
– Нет! – с неожиданной силой Кайя оттолкнула его. – Это одна из причин, по которой я не хотела ехать на ранчо.
Джошуа недоуменно моргнул.
– Нас влечет друг к другу, мы не связаны узами брака, мы не родственники, и прошли годы с тех пор, как ты бросила…
– Замолчи. Ты постоянно намекаешь на мою вину в отношении Деррика, но, несмотря на это, целуешь меня и хотел бы заняться любовью? – Кайя покачала головой. Высвободившись из его объятий, она подошла к окну. Клэнси и Натали стояли у загона, глядя на лошадей. Судя по всему, они не собирались возвращаться в дом.
Время пришло. Кайя больше не могла откладывать объяснение. Сделав глубокий вдох, она обратилась к Джошуа:
– Сейчас подходящее время. Давай объяснимся раз и навсегда. В чем именно ты обвиняешь меня?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил он.
– Нет, не хочу, – вздохнув, призналась Кайя. – Я знаю, что разговор будет мучительным. Но в итоге он должен принести облегчение.
– Мы можем избежать выяснения отношений.
– Нет. Если мы собираемся жить в одном доме, нам нужно разрядить обстановку. Я, вероятно, смогла бы вытерпеть твои уколы и двусмысленные замечания о вине, которая, по-твоему, лежит на мне, но Натали не вынесет их. Ей нужно восстанавливать силы, а не беспокоиться, почему между нами напряженные отношения.
Кайя ждала ответа Джошуа. Она не солгала, сказав, что не хочет выяснять отношения. Ей больше хотелось вернуться к тому, чем они занимались несколько секунд назад. Ей нравятся поцелуи Джошуа, нравится, каким податливым становится ее тело в его объятиях.
Кайя вздрогнула. Почему у нее зародились такие опасные мысли? Неужели она сошла с ума? Как можно предаваться мечтам, которые никогда не станут явью? Она не одинокая свободная женщина, а мать маленькой девочки, перенесшей тяжелую болезнь. Потакая своим слабостям, она ставит под угрозу выздоровление дочери.
Джошуа сказал, что не подпустит Лили к Натали. Можно ли доверять ему? Что, если он передумает?
