Почему он чувствовал себя негодяем?
Да, он солгал Эмме, потому что только так мог подобраться к Логану. И все же он обманул ее, о чем сейчас ужасно сожалел. Но было уже слишком поздно, и он не мог ничего изменить. Первое слушание в суде назначено на послезавтра.
У него нет другого выбора, кроме как бороться за свое право видеться с сыном. Позже состоится слушание по делу об опеке, если они с Эммой к тому времени не придут к компромиссу.
Ему нужен его сын, но и Эмма ему тоже дорога. При этой мысли Кэла бросило в дрожь. Он помнил, с какой ненавистью она смотрела на него тогда в больнице, и знал, что ее чувства не изменятся. Кэл надеялся, что, заслужив доверие Эммы, сможет видеться с Логаном, не прибегая к судебным разбирательствам, но теперь об этом можно было забыть.
Кэл застонал про себя. Обманув ее, он сам вырыл себе яму. Эмма больше никогда не будет ему доверять, и ее нельзя за это винить. Никому не нравится, когда его водят за нос, а он поступил с ней именно так. Внезапно Кэл почувствовал, как к горлу подступила тошнота.
Если бы Эмма была ему безразлична, было бы намного проще бороться за своего сына. Если бы только…
Он знал, что подобные мысли ни к чему не приведут, только заставят его чувствовать себя еще более виноватым.
Мрачно выругавшись, Кэл поднялся и направился к забору, который почти починил. Через час он уже вернулся домой, принял душ и переоделся.
Посмотрев на дисплей сотового телефона, Кэл обнаружил, что ему звонил бывший босс. Мужчина нахмурился и решил связаться с ним позже.
Он так надеялся, что Эмма тоже позвонит.
– Даже и не мечтай, Вебстер, – произнес он вслух.
Покинув в тот злополучный день больницу, Кэл сразу же поехал к Хэммонду и попросил его как можно скорее назначить дату судебного слушания. К счастью, все бумаги были уже готовы.
Задетый оскорблениями Эммы и ее отца, Кэл в тот момент хотел лишь, чтобы справедливость восторжествовала. Не вмешайся Патрик, все сложилось бы по-другому, но теперь ему предстояла схватка не на жизнь, а на смерть.
Бывший тесть никогда не нравился Кэлу, а сейчас он его просто ненавидел. Патрик Дженкинс был слишком высокого мнения о собственной персоне.
С его старшей дочерью дело обстояло гораздо сложнее. Если к Конни Кэл испытывал лишь страсть, то с Эммой их связывало нечто большее. Конечно, он не любил ее, но она пробуждала в нем нежность, желание уберечь от всех невзгод.
Вспомнив ее сладкие губы и пышную грудь, Кэл почувствовал, как у него внутри загорелся огонь желания. Ему хотелось ласкать каждый уголок ее соблазнительного тела.
Это неконтролируемое желание побудило его совершить необдуманный поступок.
Чувствуя, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди, Кэл набрал номер телефона Эммы. Он не знал, что скажет ей, если она возьмет трубку.
– Чего ты хочешь?
Услышав звук ее голоса, он на мгновение лишился дара речи, но быстро взял себя в руки. Хотя ее враждебность была очевидной, он не собирался отступать.
В результате Кэл сказал первое, что пришло ему в голову, и тут же пожалел об этом.
– Я хочу увидеть тебя.
– А я не хочу.
Кэл потер шею, но не смог расслабить напряженные мышцы.
– Послушай, Эмма, если я попрошу у тебя прощения, это что-то изменит?
– А как ты думаешь?
– Нет.
– Ты прав, и мне больше нечего тебе сказать, – произнесла она тем же враждебным тоном. – Пожалуйста, не звони больше.
– Эмма, нам нужно поговорить. У нас нет выбора.
– Ты ошибаешься, Кэл.
Она произнесла его имя так, словно попробовала на вкус что-то горькое, и Кэл вздрогнул. Все оказалось гораздо хуже, чем он думал. Впрочем, нет, он не думал, и в этом была вся проблема.
– У нас у всех есть выбор, – заметила Эмма. – Ты сделал свой, а я свой.
– Я не могу с ним смириться.
– Мне жаль.
– Я не хотел тебя обидеть, Эмма.
– Ты солгал мне, Кэл. Ты предал меня.
– Я знаю и очень сожалею.
– Тогда почему ты это сделал?
– Ты поверила бы мне, если бы я сказал, что не знаю?
– Нет, не поверила бы.
Кэл тяжело вздохнул.
– Я не хочу бороться с тобой из-за Логана, особенно в суде.
– Я тоже этого не хочу.
– Тогда давай поговорим.
– Я не могу, – после секундного колебания ответила она. – Ты хочешь забрать у меня моего ребенка.
– Я лишь хочу получить право видеться со своим сыном.
Молчание.
– Не могли бы мы решить это дело полюбовно, без вмешательства суда?
Снова молчание.
– Эмма, прошу тебя.
– Мне жаль, Кэл, но я не думаю, что так будет лучше для Логана.
Кэл с трудом сдержал свой гнев. Если бы он сорвался, это бы только все усложнило.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Эмма.
– То же самое я могу сказать тебе.
С этими словами она бросила трубку, оставив его смотреть на потухший экран телефона. Подавив приступ раздражения, Кэл отложил трубку в сторону и потер переносицу.
Уговаривать бесполезно, с сожалением подумал Кэл. Мысль о том, что теперь он увидит Эмму только в зале суда, была невыносимой. Но разве у него есть выбор? Нет, если только до судебного слушания не произойдет какое-нибудь чудо. Впрочем, после всего, через что ему пришлось пройти, он больше не верил в чудеса.
Когда раздался стук в дверь, Кэл выругался и, состроив недовольную гримасу, пошел открывать.
– Привет, Вебстер.
Все его тело напряглось.
– Что ты здесь делаешь?
– Так-то ты приветствуешь своего босса?
– Бывшего босса, позволю себе заметить.
Тони Ричардз пожал плечами и натянуто улыбнулся.
– Что-то подсказывает мне, что ты не рад меня видеть.
Кэл ничего не ответил.
– Ты не собираешься пригласить меня войти?
– Я не вижу для этого причин, – твердо ответил Кэл.
Он не преувеличивал. Тони был последним человеком, которого ему сейчас хотелось видеть. Его бывшего босса ничего не волновало в жизни, кроме работы, и Управление национальной безопасности гордилось таким ценным сотрудником.
– Теперь я понимаю, почему Управление отделалось от тебя, Вебстер. Ты словно репей в заднице.
