— Вы — неплохой моряк, Стрельцов. Вот только опыта маловато. А действовали вы все-таки опрометчиво.
Конечно, будь у меня побольше опыта, я бы договорился с корефаном по-хорошему и, может быть, даже принял под командование его корыто, чтобы сеять ужас среди владельцев видеокамер.
— Да, вот ещё… — вспомнил капитан, — Чиф сказал, что вы у них пистолет отобрали. Принесите, пусть у меня в сейфе лежит… Кстати, все хотел у вас спросить, я в первый раз не очень понял… Вы на каких судах раньше работали?
— На парусниках, — проскрипел я в ответ и выскочил из каюты.
* * *
Этим вечером до меня неожиданно дошло, что с момента моего появления на «Дяде Теймуре» я незаметно для себя преследовал еще одну цель. И только сейчас, сидя на диване в боцманской каюте между молчаливым Валей и не очень разговорчивым Олежкой, я понял, что все время пытался влиться равноправным членом в эту не совсем понятную, снисходительно-насмешливую, а порой довольно ехидную семью. Кажется, сегодня это мне удалось.
Хотя к боцману я влился без особого желания и только вместе с виски. Он подкараулил меня, когда я спустился на нашу палубу от капитана, и радушно распахнул дверь.
— Вот молодец, Витька! А у меня как раз колбаска с завтрака осталась.
Я заколебался, но в коридоре щёлкнула ещё одна отворившаяся дверь, высунулся из каюты Хомут.
— Заходи, старичок, — махнул я ему. — И ребят позови.
Народу собралось немного. Поначалу сидели тихо, о Кольке и об аварии старательно не вспоминали, поэтому разговор в основном вился вокруг ночных событий. Потом Хомут принес еще одну, и под нее мы обсудили проблему международного пиратства. А когда вплотную подошли к столь деликатному вопросу, как стоимость женщин в различных африканских, латиноамериканских и азиатских портах, водка закончилась.
Боцман разочаровано потряс бутылку, посмотрел сквозь нее на свет и подозрительно спросил:
— Витька, он тебе только одну дал?
Я кивнул:
— Только одну.
— Точно?
— Точно!
— Так сходи ещё попроси. Я тут как раз один случай вспомнил…
— Как это — попроси? — удивился я.
— Как-как… Придумай что-нибудь… Скажи, что разбил, пока нес.
— Нет, я не пойду. Неудобно как-то. Да и ночь уже…
— А-а, — с досадой отмахнулся боцман, — наберут на флот… Хомут, у тебя ничего не осталось?
— У меня не осталось, — задумчиво протянул Хомут и сделал достаточно многозначительную паузу, чтобы все поняли: безвыходных положений не бывает.
— Ну не томи!
— У Кольки должно остаться, — сказал Хомут, не глядя ни на кого из нас. — Только его каюту дед еще вчера запер, а ключ старпому отдал.
Боцман выдвинул ящик стола, порылся в груде всяких полезных и бесполезных железок и достал ключ.
— На, вездеходом попробуй. Чего ж ей теперь пропадать, что ли? И Кольку помянем. Правильно, мужики?
Мы вроде как нехотя согласились.
Хомут отсутствовал недолго. Он вернулся без водки и поэтому выглядел очень подавленным.
— Ты что, открыть не смог? — возмутился боцман. — Ну, наберут на флот!
— Я-то смог, — тихо ответил Хомут. — И не только я. Там у него в каюте все перерыто.
Мы повскакивали со стульев и почти бегом направились к трапу.
Дверь оставалась открытой, и заходить внутрь не было никакой надобности. И так ясно, что каюта подверглась торопливому обыску. Вывернутые ящики, разбросанная одежда и взгорбившийся матрац.
— А водка на месте? — спросил боцман.
— Я не смотрел, — ответил Хомут.
— Так посмотри!
Хомут вошел в каюту, перешагнул через открытый чемодан и потянул дверцу рундука.
— Да вон в коробке три бутылки стоят.
— Деньги искали, — уверенно заявил Олежка и задумчиво добавил: — У нас в этом контракте такого еще не было.
— Нет, не деньги, — сказал я. — Искали что-то крупное. Если бы искали деньги, то все вещи в чемодане просмотрели бы. А так — только разворошили.
Я повернулся к Хомуту и наткнулся на его подозрительный взгляд.
— Да, воровства у нас еще не было, — произнес он значительно.
— Ладно, закрываем, — хмуро пробормотал боцман. — Завтра доложу капитану — пусть разбирается, чего как.
Он запер дверь.
— Все, мужики, банкет закончен.
Повар Андрей, которого все почему-то уважительно называли шефом, разочарованно вздохнул:
— А я отварного мяса нарезал… Ладно, пойду убирать.
Он посмотрел на нас с надеждой, ожидая возражений, но не дождался и пошел по коридору в сторону камбуза.
Я остановился у трапа, пропуская вниз боцмана, Олежку и Валентина, придержал Хомута за руку и тихо сказал:
— Хомут, будь осторожен.
— Ты сам будь осторожен! — зло крикнул он. — Мне-то чего?
Внизу стояли боцман с Олежкой и глядели на нас.
— Ничего. Просто будь, и все.
Он вырвал руку и ушел.
Я спустился по трапу вниз.
— Ты чего? — спросил боцман.
Я пожал плечами, и боцман рассказал поучительную историю, как у него в каком-то полузабытом году подрались два матроса и обоих списали на берег. Один сидел на биче, пока совсем не спился, а другому повезло ещё меньше. Он устроился на завод и работает там до сих пор.
Я сделал вид, что осознал. Они двинулись по каютам, а я свернул в свой коридор на правом борту, где жили только мы с Сергеичем.
Я подошел к двери, взялся за ручку и задумался.
Хомут воспринял мое предостережение как-то неправильно. Как будто я его оскорбил или заподозрил в чем-то. Или он меня заподозрил?
Ах ты щенок! Да он же явно намекал, что кроме меня больше некому залезать в Колькину каюту. У них, видите ли, раньше такого не было! Можно подумать, что вахтенные мотористы раньше здесь вываливались за борт строго по графику. Да в порядочных домах за такие намеки просто морду бьют!
Я с трудом подавил возмущение. Нет, шумную разборку устраивать ни к чему, а вот прояснить вопрос, наверное, надо.
Я отпустил ручку и пошел назад к трапу. Поднявшись, я сразу увидел Андрея. Он, покачиваясь и сжимая голову руками, мелкими шагами передвигался в мою сторону. Я удивился, что его так развезло. Видимо, на камбузе работала плита, и в духоте он быстро созрел.
— Давай помогу, старик, — крикнул я.
Он непонимающе поглядел на меня, оторвал одну руку от головы и протянул в мою сторону запачканную кровью ладонь. Я кинулся к нему.
