– Не говорите ерунды, – сказал Харви, переводя взгляд с одной на другого. – Вы что подумали: из-за того, что меня ограбили, вы должны быть уволены? Не вижу связи. И мисс Морланд никогда не изменяет своему слову.
Последняя фраза задела Эву за живое. Она именно это и собиралась сделать. Она хотела расторгнуть соглашение. И пусть Джошуа Энджелл отправляется куда хочет. Как бы она желала никогда не встречаться с ним! Он был опасен. Не из-за того, что мог что-то сделать, а из-за чувств, просыпавшихся в ней при одном только взгляде на него.
Но она дала слово. Он обещал работать на них и учиться чему они скажут. Она же обещала обучить его этикету и заплатить ему потом. Она уже вызволила его из тюрьмы и начала работать с ним. Может быть, они пока что не так далеко продвинулись, но, с другой стороны, какое она имеет право расторгать соглашение?
– Разве я ошибся, Эва? – настойчиво спросил Харви.
Эва выпрямилась и посмотрела на Энджелла ничего не выражающим взглядом:
– Мистер Энджелл, мы заключили с вами соглашение, от которого я, со своей стороны, не вижу причин отказываться. Если, однако, у вас возникли какие-то…
Она не закончила фразы, поймав его взгляд. Он смотрел на нее не осуждающе, нет, скорее печально. Печально, как будто он и ожидал такого поведения с ее стороны.
Она замолчала и, встав, быстро подошла к столу, где лежала ее сумочка.
– Пойдемте, мистер Энджелл. Я хотела дать вам почитать одну книгу, – не глядя на него, проговорила она и подхватила сумочку со стола. – Харви, я скоро вернусь. Мне кажется, мистеру Энджеллу уже пора прочитать несколько книг. А потом мы сможем опять заняться его речью.
– Неплохая идея, – сказал Харви ей вслед.
Она прошла мимо Энджелла и распахнула дверь.
– Пойдемте со мной, – произнесла она тоном гувернантки, обращающейся к непослушному ребенку.
Она спустилась вниз так быстро, что, когда вошла в свою комнату, Энджелл еще только, пожелав Харви всего доброго, закрывал дверь.
Эва нервно ходила по гостиной в ожидании. Когда он вошел, она даже не посмотрела на него.
– Мисс Морланд, – произнес он спокойно, – если вы привели меня сюда, чтобы сказать наедине о моем увольнении, я прекрасно понимаю почему, и можете даже не объяснять.
– Мистер Энджелл, – произнесла она ровным голосом, – я привела вас сюда, чтобы отдать книгу, которую вам необходимо прочесть. Но, кроме этого, я должна вам сказать, что то, что произошло прошлой ночью, действительно непростительно. – Она подошла к столику у окна и положила на него сумку. – И я хотела вас предупредить: если это случится еще хоть раз, я расстанусь с вами сразу и без раздумий.
Конечно, это была неправда, и грешно сваливать всю вину на него, но если она признается, что и сама хотела этого, то что он о ней подумает?
Она взяла одну из книг, лежащих на кресле.
– Это произведение не только полезно для общего образования, но и написано прекрасным языком. Когда будете читать, обратите особое внимание на слова и предложения.
Внезапно девушка с опозданием поняла: для того чтобы отдать книгу, ей придется подойти к нему слишком близко.
Положив книгу на столик, она отошла к окну. Энджелл не двинулся с места.
– Возьмите, – указала она ему на книгу.
С непроницаемым выражением лица молодой человек шагнул к столику и поднял книгу.
– «Природа», – прочитал он. – «Ральф Уолдо Эмерсон».
– Да. Прекрасная книга. В ней много размышлений.
Он кивнул, не сводя глаз с девушки. Она смотрела в окно.
– «Природа», – повторил он.
– Да.
– Мисс Морланд, – тихо проговорил молодой человек.
Она почувствовала, как внутри все сжалось.
– Я слушаю.
– Мисс Морланд, посмотрите на меня, пожалуйста.
Она с усилием повернулась и встретила спокойный взгляд его голубых глаз.
– Меня печалит то, что вы сердитесь на меня, – сказал он. – И я хочу, чтобы вы знали, – я тоже об этом очень жалею. Больше такого не повторится.
Она кивнула, чувствуя, что на щеках вновь расцвел предательский румянец.
– Вы, мисс Морланд, теперь со мной обходитесь словно с пустым местом. Раньше вы относились ко мне с уважением в отличие от мистера Уинтерза. Хотя его я тоже могу понять. Ну так, в общем, если я теперь потерял ваше доверие, может, мне и правда стоит уехать?
Он говорил так серьезно и честно, что она почувствовала стыд за свое недостойное поведение.
– Я верю вам, – прошептала девушка. Затем закашлялась и отвела глаза. – Я тоже хочу, чтобы между нами все осталось как было. Словно ничего не произошло.
Она услышала, как он неловко переступил с ноги на ногу.
– Ладно, согласен, – кивнул молодой человек. – Хорошее решение. Тогда я пойду почитаю.
– Хорошо.
– Увидимся за ужином.
Она наклонилась и стала расправлять юбку.
– Помните, вечером мы идем в Оперу.
– Ах да, я и забыл.
– Посоветуйтесь с Харви, что вам надеть, – выпрямившись, проговорила девушка.
– Непременно. Он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы идти с нами?
– Да. Он пойдет, – ответила она, все так же глядя в окно.
Глава 7
Энджелл испытывал отвращение к опере, особенно к накрахмаленной рубашке, которую ему пришлось надеть, высокому воротничку и неприятно царапающим кожу манжетам. Его раздражало то, что мисс Морланд говорит с ним только о том, что происходит на сцене.
Единственное, что молодому человеку понравилось в оперном театре, – театральный бинокль.
Но ему были отвратительны круглые театральные кресла. И усмехающиеся напомаженные мужчины со своими усмехающимися напудренными женами. Ему были отвратительны их официальные обращения друг к другу и их подобострастные попытки понравиться мисс Морланд и мистеру Уинтерзу. Ему претила фальшь, пронизывающая всю здешнюю атмосферу.
А еще он ненавидел Ральфа Уолдо Эмерсона.
Он честно пытался одолеть книжку. Но повествование казалось ему настолько бессвязным, что он задремал, прочитав едва ли страницу. И хотя он со всей серьезностью пытался найти в ней хоть что-то, что могло заслужить столь высокую оценку из уст мисс Морланд, он не нашел ничего интересного в детально мелочном повествовании.
Это его встревожило. Энджелл любил природу. Ему нравилось, покачиваясь в седле, разглядывать полевые цветы на лугах, искать вдоль берега разлившейся реки подходящий брод или жаркой летней ночью, растянувшись на скатке, любоваться звездами. О природе, на его взгляд, нельзя было размышлять, сидя в кресле. Зато можно гулять на природе, плавать и спать. Природа – это то, среди чего можно жить, а вовсе не тема для философских рассуждений. И непонятные разглагольствования Эмерсона безмерно утомляли его.
