– Вы не дадите мне диктофон? – спросил Уайтекер. – С ним я мог бы подтвердить все, о чем рассказал.
Пока нет, ответил Шепард. Для этого требовалась санкция сверху. Но Уайтекеру не терпелось добыть доказательства своей правоты, и он добавил, что готов пройти испытание на детекторе лжи. Свой рассказ он закончил около двух ночи.
– Благодарю вас за то, что вы все честно рассказали, – сказал Шепард. – Вы поступили правильно. Я должен обсудить это с руководством, а потом мы обязательно встретимся снова.
Уайтекер выразил опасение, что Шепард начнет расспрашивать сотрудников АДМ, чтобы найти подтверждение полученной от него информации. Агент успокоил его, сказав, что рассматривает их разговор как строго конфиденциальный.
– Завтра на работе ведите себя как обычно и сообщите о моем визите. Скажите, что я установил прослушку и сразу уехал.
Уайтекер кивнул и выбрался из машины. Шепард смотрел, как он входит в дом, затем включил зажигание. Сделав круг по подъездной аллее, он повернул налево, в Декейтер, чей самый именитый житель, Дуэйн Андреас, стал объектом уголовного расследования.
Спавший рядом с женой Дин Пейсли проснулся первым. На туалетном столике надрывался телефон. Пейсли откинул простыни и голым прошлепал к телефону.
– Дин? Это Брайан.
Пейсли встряхнулся, прогоняя сон.
– Я только что разговаривал с Уайтекером. – Шепард помедлил. – За всем этим кроется гораздо больше, чем мы думали.
Глава 3
На следующее утро, в пятницу, ровно в 9.30, на столе ASAC спрингфилдского офиса ФБР Джона Хойта запищал зуммер интеркома. Звонил Дон Стаки, сообщивший, что прибыл Шепард, чтобы доложить о разговоре с Уайтекером. Хойт вышел в холл. Он хотел собрать других руководителей, чтобы те выслушали рассказ Шепарда.
В то утро по спрингфилдскому офису словно пропустили мощный заряд тока. Тех крох информации, которые сообщил Дин Пейсли, было достаточно, чтобы понять, что Шепард столкнулся с чем-то неординарным. Именно этого отделению так не хватало. Все самые громкие дела неизменно доставались чикагцам, и потому у агентов в Спрингфилде выработался своего рода комплекс неполноценности. Время от времени в штаб-квартире ФБР раздавались голоса, что можно обойтись и без их отделения. Если то, что сообщает Пейсли, подтвердится, критики умолкнут, а боевой дух спрингфилдских агентов поднимется, – видит Бог, они давно в этом нуждались.
Хойт известил главного юридического советника отделения Кевина Корра и Боба Андерсона, который обычно курировал расследования, связанные с «беловоротничковой» преступностью. Не прошло и минуты, как все трое были на пороге большого, обшитого деревянными панелями кабинета Стаки. Кроме Стаки, сидевшего в коричневом кожаном кресле, на одном конце дивана с такой же обивкой устроился Пейсли, а рядом примостился Шепард. При появлении троицы во главе с Хойтом Пейсли поднял голову:
– Присаживайтесь, парни.
Хойт присел и взглянул на Шепарда. Тот выглядел далеко не лучшим образом. Он и в обычные-то дни был слегка помятым, а сегодня выглядел и вовсе изможденным. Хойту пришло на ум сравнение с оленем, застигнутым на дороге светом автомобильных фар.
Пейсли открыл совещание.
– Как известно большинству из вас, Брайан встречался вчера вечером с Марком Уайтекером из АДМ, – сказал он. – Но свидание прошло не совсем так, как ожидалось.
Все посмотрели на Шепарда.
– Брайан, не расскажешь нам, как все было?
Шепард заглянул в свои записи:
– Ну, вы знаете, что вчера я отправился к Уайтекеру домой, чтобы установить «жучок» на телефонной линии.
Несколько минут Шепард довольно бессвязно излагал события предыдущего вечера, перескакивая с одного на другое. Он и прежде не блистал лаконизмом и ясностью, а недосып сделал его речь еще сбивчивее. Вместо того чтобы просто передать слова Уайтекера, он все время съезжал на описание обстоятельств разговора и душевное состояние беседовавших. Слушатели вздыхали.
– Разговор состоялся поздно вечером, – говорил Шепард, – можно сказать, даже ночью. Мы все время сидели в машине, все три или четыре часа, и в полной темноте. Делать записи было очень трудно. А у меня была назначена еще одна встреча на сегодняшнее утро, и…
– Брайан, – прервал его Стаки, – начни с начала и расскажи нам четко и ясно, что происходило и что говорил Уайтекер.
Подталкиваемый и направляемый наводящими вопросами, Шепард поведал свою историю. Он сказал, что сначала Уайтекер боялся разоблачения – был напуган до смерти, по его словам. Затем он изложил все, услышанное от бизнесмена, – от сговора о ценах и кражи микробов до попыток сбить ФБР со следа.
Руководители озадачились. Пока что было неясно, какие обвинения можно предъявить верхушке АДМ. То ли препятствование отправлению правосудия, выразившееся в сговоре с целью ввести в заблуждение ФБР, то ли перевозку краденого, то есть микробов, из одного штата в другой. Но в любом случае было ясно, что нечто противозаконное имело место.
Марк Шевирон тоже был потенциальной проблемой, сказал Шепард. Начальник службы безопасности живо интересовался тем, как идет расследование вымогательства Фудзивары и даже напросился встретиться в этот день с руководителями спрингфилдского офиса ФБР. Все понимали: говорить с Шевироном придется крайне осторожно, чтобы он не догадался о том, что дело приняло новый оборот.
Пока остальные обсуждали тактику беседы с Шевироном, Шепард смотрел в окно, где виднелся купол законодательного собрания штата. Он не скрывал тревоги. Признания Уайтекера выбили его из колеи. Он понимал, что придется проводить расследование, но делать это ему не хотелось. Шепард жил в Декейтере уже десять лет и влился в местное общество. Он ходил в ту же церковь, что и сотрудники АДМ, их дети играли вместе. Он не представлял, как можно выступить против компании и оставаться жителем города, которым компания фактически владела. Что будет с его семьей?
Хойт заметил, как завертелись колесики в голове агента, и решил после совещания взять подчиненного в оборот и выяснить, что его гложет.
Шепард закончил свое «краткое сообщение» через час с лишним. Несколько секунд в кабинете стояла тишина. Наконец Стаки нарушил ее.
– А знаете, – сказал он, – я не удивлен.
Он рассказал, как много лет назад, молодым агентом, участвовал в расследовании Уотергейтского дела. Стаки не забыл, что взлом штаб-квартиры демократов был совершен на деньги Дуэйна Андреаса. Это вызвало у него подозрения в отношении АДМ, хотя Андреасу он их не высказывал. Руководители компании работают на грани закона, сказал он. И теперь его команде предстоит проверить, не переступили ли они эту грань.
Стаки распределил поручения.
– Брайан, постарайся отдохнуть, но не забудь занести свой разговор с Уайтекером в «форму триста два».
