— Как это? — Нина изумилась, мандарины из ее пакета высыпались со стуком на тумбочку.
— Приветствую вас, — раздался голос мужчины из дверей. — Я его сосед. Без всякого следователя я сказал парню, что он попал на закрытие охоты. Когда палят по птице, не глядя. У меня дом в деревне на берегу озера, так я на это время в Москву уезжаю.
— Ну вот, вы все слышали, — сказал Кирюшка. — Вы заберете меня домой?
— Не сегодня, — весело сказала пожилая медсестра, вошедшая следом за Кирюшкиным соседом. — А ну, подставляй площадку…
Антон и Нина быстро простились.
— По-моему, он ничего, да? — озабоченно спросила Нина.
— Нормально. Все обойдется, — пообещал Антон.
— А ты говорил, что это конкуренты.
— Но никто не сказал, что это не они, — он выразительно посмотрел на Нину.
— В общем, да. Легко списать все на охотников, — сказала она и поежилась.
— Тебя отвезти на занятия или домой?
— На занятия, — сказала Нина.
Они ехали молча.
— Нина, я приглашаю тебя за настоящими трюфелями.
— Нет! — она подпрыгнула.
— Почему нет?
— Я не хочу, как Кирюшка! — она поморщилась.
— Я приглашаю тебя на обед с трюфелями. В ресторан. Как только ты закончишь карту.
— В ресторан? Но…
— Не волнуйся. В ресторан моего клиента. Я отдал ему трюфель, который показывал тебе. Нам его приготовят. Принесешь карту и получишь деньги.
Нина вжалась в спинку кресла. Вот так все просто? Она карту — ей деньги? Значит, она может лететь в Тунис?
— Как-то… страшновато.
— А чего ты боишься? Я же с тобой, — сказал он и положил свою руку на ее. Она была холодная. — Ты на самом деле боишься? Но чего? Ты сделала большое дело, ты работала. Так получи столько, сколько стоит твоя работа.
— Но Кирюшка… Это он… это его связи. Без него никто бы мне не предложил…
— Согласен. Его усилия стоят десять процентов. Не думаю, что он обидится.
— Десять процентов? — она пыталась сосчитать. — Ого. Это больше, чем нам предлагали на двоих! — Она вытаращила глаза. — Ему хватит заплатить за целый семестр учебы!
Нинино лицо сияло. Ей хотелось, чтобы четыре дня пронеслись за одну ночь.
— Антон, но я никогда не была в ресторане. В кафе, да. Но в дорогом ресторане — никогда. Что я должна надеть?
— Я могу сказать, чего не стоит надевать. Это джинсы, свитер, спортивные ботинки.
Она шевелила губами, и он заметил, что она загибает пальцы.
— Я знаю что.
Он кивнул.
— Не сомневаюсь. Ты умеешь одеваться стильно, я уже заметил.
— Заметил? Но ты видел меня в одном и том же…
— Неправда. Ты меняла свитера, все они очень тебе идут.
— Ты такой тонкий знаток?
— Моя мама очень стильная женщина. Поэтому я никогда не подойду к девушке, которая с юбкой в клетку надевает блузку в цветочек.
Нина фыркнула.
— Вот уж не думала, что мужчины замечают все. Мой папа, я уверена, понятия не имеет, какие вещи есть у мамы. Она просто ему нравится во всех.
— Не сомневаюсь, что ему нет надобности следить. Если судить по ее дочери, то стиль у нее в крови.
— В крови? Сейчас я тебя удивлю насчет крови, — она засмеялась.
— Удиви, — он остановился на красный свет и посмотрел на нее.
— По бабушкиной линии в нашей крови есть итальянская.
— Никогда бы не подумал, — искренне признался Антон.
— От нее, похоже, ничего не осталось. Кирюшка рыжий, я светлая. У бабушки темные волосы и темные глаза. Но все-таки от итальянцев что-то осталось. Знаешь, откуда пошло название Фрязино?
— Нет.
— Фрязями называли выходцев из Италии. В семнадцатом веке сто итальянских мастеров четырнадцать лет подряд строили церковь Знамения Божьей Матери. Они первые нашли трюфели в окрестностях.
Светофор переключился, Антон перестроился в левый ряд, готовясь войти в поворот.
Эта девушка нравилась ему все больше. Нет, поправил он себя, она все больше места занимала в его мыслях.
Хотел бы он, чтобы в жизни тоже? Скоро он об этом узнает. Он это чувствовал.
16. Снег падал и таял
Костюм, который Нина, как говорит ее бабушка, назначила подходящим для ресторана, состоял из брюк и пиджака светло-серого цвета в широкую полоску. Они с мамой его купили на распродаже в солидном магазине. Он хорош и очень шел Нине. В нем она казалась еще стройнее, пиджак, слегка приталенный, намекал на тонкую талию, но не подчеркивал ее. Она надела под него темно-бордовый топ и очень себе понравилась. Волосы вымыла шампунем для светлых волос, потом кондиционером ополоснула, а после втерла в них средство для блеска. Волосы всегда служили украшением, и она это знала.
Черные полусапожки из мягкой кожи блестели. Нина повертелась перед зеркалом еще, ожидая звонка Антона.
Мама работала по субботам, папа в командировке, Филька — единственный, кто мог одобрить или осудить. Но он сегодня спал весь день, в этом ему помогала погода — с утра валил снег.
Антон позвонил и сказал, что машина у подъезда.
Нина жила напротив парка Дубки, на улице с неожиданным названием Ивановская. А ехать нужно в Кузьминки, где в тихом переулке открыл свой ресторан Валерий Сергеевич, тот, о котором говорил Антон.
Она долго не спала и думала, как ей взять деньги и привезти домой. Не ограбления она боялась. Другого. Как скажет родителям, что за работу заплатили столько, сколько они едва ли получат за год? Что такое она делала?
Ничего дурного они не подумают, это понятно. Но им будет тревожно — кто заплатил ей? Не опасно ли?
Она решила попросить Антона приехать к ним в воскресенье с этими деньгами. Объяснить, что он представитель заказчика, для которого она сделала карту. То, что Нина делала карту, родители знали.
Нина спустилась в лифте с пятого этажа и не увидела знакомой «девятки».
Хорошенькое дело, у какого же подъезда он стоит?
Серебристый джип поморгал фарами, но Нина не посмотрела в его сторону. Она никогда не оборачивалась ни на гудки, ни на мигание фар. Она стояла, хмурясь, пока, наконец, не услышала голос:
— Нина, садись!
Из джипа, который так старательно мигал, выглянул Антон.
Она нерешительно спустилась с крыльца. Это его машина?
— Привет, — сказал он. — Ты стойкая девушка. Я тебе мигал, мигал…
