– Нет, не сидит, – сказал Уэйд.
– С чего это ты так уверен?
– Просто чувствую. Знаю.
– Знаешь?
– Да.
Клод опять снял кепку. Помолчал, уставившись Уэйду куда-то в лоб.
– Вот что меня еще интересует. Вы, голубки, не… Ну, не поцапались часом?
– Нет.
– Ссоры, значит, не было?
– Конечно, не было.
Старик нахмурился.
– Да мало ли что бывает. На нас с Рут частенько вот находит. Я ей слово, она мне десять, и вот уже через кухню чуть не ручные гранаты летят. Случается.
– Только не у нас, – сказал Уэйд. – Просто утром сегодня просыпаюсь – а Кэти нет.
– И все?
– Все.
– Ну и прекрасно. Что и требовалось доказать. – Старик откинулся на спинку стула. В его глазах стоял какой-то не оформившийся еще вопрос. Он задумчиво рассматривал пустые цветочные горшки на кухонном столике.
– Нет, так и говорить не о чем, – произнес он наконец. – На твоем месте, сенатор, я бы набрался терпения, подождал, что Рут в зубах принесет.
– Давай раз и навсегда сенатора побоку.
– Да это я так, не обижайся.
– Просто я не сенатор, вот и все.
Клод усмехнулся.
– Да, здорово по тебе проехались. Три к одному – так примерно?
– Около того.
– Беда прямо. Демократам, им поди угоди. Да что далеко ходить – я и сам такой, миннесотская косточка, дээфэровец еще из тех. Хьюберт, Орвилл, Флойд Олсои – эта команда, толстокожие, твердожопые фермеры-кукурузники. От сохи, так сказать. Говори, что думаешь, делай, что говоришь. Политиканства на дух не переношу.
Старик помолчал, опять наполнил свой стакан.
– Так или иначе, – проговорил он, – не скажу, что за тебя голосовал.
– Мало кто это скажет, – пожал плечами Уэйд.
– Личных причин тут нету.
– Само собой. Так всегда и бывает.
Клод с интересом посмотрел на него искоса.
– С другой стороны, я не говорю, что не голосовал. Может, голосовал, может, нет. Но что меня удивляет – никак в толк не возьму, – почему ты ко мне не обратился за помощью? В смысле денег. А ведь мог бы.
– И тогда бы что?
– А не знаю что. Говорят, у меня слабость на безнадежные предприятия. – Поколебавшись, старик продолжал; – Правду сказать, у тебя ни на вот столько не было шансов после этой бочки дерьма в газетах. Но все равно доллар-другой я бы подкинул.
– И на этом спасибо.
– Грязно, грязно сработали. Выставили тебя… Ладно, вижу, ты не слишком расположен про это говорить.
– Да, не слишком.
Старик кивнул. Посмотрел на часы, поднялся.
– Да сиди, сиди, еще раз попробую Рут звякнуть.
В голове Уэйда пульсировала боль. Опять это невесомое, проваливающееся чувство, как при морской болезни; он не мог отогнать наплывавшие отвратительные картины. Вокруг на поверхность выталкивало всякую дрянь. Водоросли, духов, обломки костей.
Он слышал, как Клод набирает номер. Тихо поговорив несколько минут, старик вздохнул и повесил трубку.
– Пока по нулям. Будет пытаться дальше, она много куда еще не звонила.
– В полицию надо, – сказал Уэйд.
– Может быть, и в полицию.
– Почему «может быть»? Пропал человек, надо наконец что-то делать. Прямо сейчас.
Старик засунул руки в задние карманы. Рассеянно, слегка хмурясь, он глядел на цветочные горшки, стоящие один в другом около раковины.
– Я объяснил уже раз: Винни – это тебе не Коджак.[13]Все, что он может сделать, – позвонить шерифу в Бодетт. А тот отправит несколько лодок, один-два самолета.
– Уже кое-что, – сказал Уэйд. – Для начала.
– Конечно.
– Так давай действовать.
Клод все смотрел на пустые горшки. Постоял молча, потом подошел к раковине.
– А вот с цветами этими, сынок Что, к чертям, случилось?
– Ничего, – сказал Уэйд. – Так, одно происшествие.
– Не понял?
– Клод, мы теряем время.
На лбу у старика забилась жилка. Он взял один из горшков, повертел в руках.
– Происшествие, – повторил он. – Какое-то происшествие.
12Материалы
Чудо, как было сказано, есть результат действия неизвестных нам причин. Когда эти причины становятся известны, чудо уступает место законам природы. Это относится и к работе иллюзиониста, искусно скрывающего причины явления с тем, чтобы результат приписывали «чуду», а не естеству. Все мы в той или иной степени недолюбливаем законы природы. Мы предпочли бы, чтобы события происходили более непосредственно и по нашему собственному хотению, как это представляли себе первобытные люди.
Роберт Парриш «Руководство для иллюзиониста»
По-моему, он действительно считал себя Кудесником, а из Кэти сделал главную зрительницу. Не понимаю, как она это терпела. Может быть, надеялась, что он и вправду сотворит какое-нибудь чудо – в смысле, с ней, с ее жизнью. Сестра, мне кажется, сама иногда считала его настоящим Кудесником.
Патриция С.Туд
Зритель получает дополнительное наслаждение, покорно подчиняясь всесильной и таинственной стихии, безраздельно отдавая себя вздымающимся волнам восторга, отбрасывая доводы логики и рассудка.
Бернард Мейер Гудини. «Разум в цепях»
Чародей он был. В буквальном смысле. Уж так тебя очарует, на хер, что и двинуться не можешь
ЭнтониЛ. (Тони) Карбо
Очень милый, вежливый человек, если хотите знать мое мнение.
Рут Расмуссен
Кэти знала , что у него есть эти секреты – то, о чем он никогда не рассказывал. Она знала, что он за ней шпионит. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что ей самой нужно было в этом участвовать. В тошнотворном представлении, которое он устроил.
Бетани Ки, помощница секретаря приемной комиссии, университет штата Миннесота
…и ты будешь лить слезы в укромных углах и клясться себе, что хоть его лучшие друзья и погибли во Вьетнаме у него на глазах, хоть начальство и наплевало на его заслуги, но ты – ты никогда его не покинешь Ты нужна ему. Говорит он тебе так или нет, ведет он себя так или нет, ты нужна ему.
