— В квартире есть кто-то еще, да?
— Мой братец, — бормочу я. — В спальне. — Беру юбку, прикрываюсь ей, отчего чувствую себя не в своей тарелке.
— А он что здесь делает? Ищет открывалку? — Себастиан разозлился. — И зачем он устроил этот гам?
Финн в режиме глубокой мантры. Надеюсь, он молится о своей жизни. Потому что сейчас я его убью.
— Пойду разберусь.
Спешно натягиваю юбку, накидываю кофточку и шагаю в спальню, распахиваю дверь: Финн сидит рядом с кроватью, его глаза закрыты, в ушах — пробки. Подхожу к нему, выдергиваю одну пробку и ору в ухо:
— Какого черта ты здесь делаешь?
Он испуганно шарахается от меня:
— Орла! О нет. Только не говори, что не сработало.
— Что не сработало?
— Моя мантра.
— Я тебе говорила, чтобы ты сидел тихо? — ору я.
— Да, но…
— Но ничего. Ты приезжаешь без приглашения, заявляешь, что будешь жить у меня, и затем портишь мне жизнь.
— Неправда. Я читал мантру с пожеланиями улучшить твою жизнь.
— И как только ты до этого додумался?
— Мне сильно захотелось в туалет, тогда я начал тихонько читать мантры, пока не полегчало. Потом я решил, что нельзя быть эгоистом. Я изменил мотивацию. Стал читать мантру для тебя. Чтобы он не оказался голубым. Ведь сработало, правда? — спрашивает он у меня. — Он ведь сегодня не был похож на голубого, да?
— Нет! До тех пор пока ты не начал бубнить! — уже визжу я. — Я никогда не говорила, что он голубой! Зачем ты лезешь в мою жизнь, если не можешь навести порядок даже в своей?
— Мне очень жаль. — Он сидит с виноватым видом.
— А мне еще больше жаль, что я позволила тебе жить здесь. Завтра же убирайся.
За моей спиной появляется Себастиан. Рубашка застегнута и аккуратно заправлена в брюки. Наше мгновение, такое долгожданное, закончилось.
— Что здесь происходит? — холодно говорит он.
— А ты, должно быть, Себастиан, — говорит Финн, спрыгивает с кровати и протягивает ему руку. — Приятно познакомиться. Наслышан. (Я краснею.)
— Я узнала, что он здесь, только когда вошла в комнату, — начинаю оправдываться я. — Его не должно было быть дома.
Себастиан не обращает на меня внимания. Он слышал весь наш разговор. Финн продолжает говорить, не замечая напряжения в воздухе.
— Да, прости, пожалуйста. Я хотел читать мантру в уме, но понимаешь, стоит попасть в тон, как эмоции захватывают тебя целиком. — Мой брат глупо улыбается.
— Да, — говорит Себастиан, — думаю, я понимаю, о каких эмоциях ты говоришь, они ведь такие хрупкие, да? Их так легко разрушить.
— Точно, ты меня понимаешь. — Финн смотрит на него с удивлением. Полагает, что встретил единомышленника.
— Значит, ты считаешь меня голубым? — спрашивает Себастиан у Финна.
— Ну нет. Я ведь тебя даже не знаю. Это Лиз считает тебя голубым, — отвечает Финн. — Но теперь я могу сказать ей, что ты не голубой. Так что не беспокойся.
— Так, значит, Лиз считает меня голубым, да? — Себастиан поворачивается ко мне. — Почему она так решила? Она ведь никогда меня не видела.
— Финн все перепутал, — начинаю выкручиваться я. — Он спутал тебя с кем-то другим.
— А, с кем-то, кого ты приводила сюда, чтобы убедиться, что он не голубой? — резко бросает он. — Думаю, мне пора уходить. Три человека — это толпа, и это уже лишнее. Разве только если ты не захочешь проверить что-то еще. — Он смотрит на меня, усмехается и машет рукой, проходит по коридору и выходит за дверь.
— Себастиан, не уходи! — кричу я ему вслед и слышу, как он хлопает дверью. Поворачиваюсь к Финну. — Завтра, — кричу я ему в лицо, — завтра же тебя здесь не будет! А теперь убирайся из моей спальни! — Я силой выталкиваю его за дверь. Зарываюсь головой под подушку и плачу.
Как похудеть — совет № 11
Сосредоточься на чем-нибудь положительном
— И после пятницы Себастиан не звонил? — спрашивает Лиз.
Сейчас вечер воскресенья, после 48 часов хандры и жалости к себе я призвала на помощь подкрепление. Нет ничего лучше, чем сидеть в луже вдвоем. К сожалению, Лиз приезжает одновременно с ритуальной еженедельной доставкой еды из индийского ресторана. Для того, чтобы поговорить о своих проблемах. Теперь мне придется делиться. Садимся на колени вокруг кофейного столика и запускаем руки в исходящие паром контейнеры из станиоли.
— Нет. — Я пожимаю плечами, отламывая кусок слоеной лепешки с мясом.
— Совсем-совсем? Даже эсэмэску не прислал?
— «Нет» означает «нет». Я думала, все женщины это знают.
— Бестактное замечание, Орла, — упрекает она меня. — А что с Финном? — Она смотрит на последнюю вафлю издали. Лиз ведь не настолько жестока, чтобы отобрать последнее у подруги, которая оказалась в беде?
— А что с ним? Ты о чем? — осторожно спрашиваю я. Наблюдаю за ней.
— Где он? — Ее руки приближаются на опасное расстояние.
— Ушел на мессу.
— На мессу? — Лиз смотрит на меня с удивлением. Совершенно позабыв о еде. — Я-то думала, что он теперь буддист.
— Буддист, но чувствует себя виноватым из-за случившегося, говорит, что только католики знают, как можно загладить вину. Его нет с утра. — Добираюсь до вафли, тыкаю пальцем по центру и смотрю, как она разламывается на несколько кусочков. Вот так. Теперь честно. Беру самый большой кусок.
— То есть ты передумала его вышвыривать?
— Я проконсультировалась. Заведующий мусорки сообщил мне, что это противозаконно. — Я набираю вилкой овощной плов и кладу в рот. — Ну, а если серьезно, куда ему деваться?
— Обратно к матери?
— Я не так сильно его ненавижу. К тому же она не поймет, в чем проблема. Она посчитает, что Финн очень кстати оказался дома, когда его сестра решила поразвлекать своего друга. Ты же понимаешь, — говорю я с маминой интонацией, — «рассказывают про такие ужасы, которые происходят после нескольких бокалов вина». Финн — мое личное средство контрацепции. С этим даже церковь не сможет поспорить.
— А почему бы ему не снять себе квартиру?
— У него нет денег, а я их ему не дам. Подожду, пока он найдет работу.
— Ну, он же предложил свою помощь в «Легче перышка», разве не так?
— Я ему платить не собираюсь, — возмущаюсь я, — к тому же это проект некоммерческий.
— Ты готова к тому, чтобы начать его завтра? — Ложка Лиз хищно парит над последним кусочком куриного филе в остром соусе.
— Готова, дальше некуда. Может, подождать, пока мы его не разрекламируем получше?
