– Да что за штука тут у нас стоит? – напрягся Бартон. – Одно дело скелет обрастает мясом, но оно еще и с прибабахами, – возмущался он, хмурясь в сторону Объекта.
– Весьма занятно, весьма занятно, – бормотал профессор, вернувшись к своему прибору.
– А вот мне совсем нет, – недовольно проворчал майор, крайне не любивший сюрпризы подобного рода.
– А мне, кстати, интересно, чем дело кончится. Во что она превратиться и чем окажутся эти ваши крапинки, – жизнерадостно изрек Влад, сидя возле клетки Яшки, решившись тоже познакомиться с хомяком поближе.
Неожиданно Яшка метнулся в угол клетки и вжался так, что казалось, просочится. Его гладкая шерстка стояла дыбом, а сам он весь трясся всем телом.
– Что за черт? – озадаченно произнес Влад.
– Эй, малыш, ты чего? – забеспокоился Макс, аккуратно беря хомяка в большую ладонь и прикрыв сверху другой. Тельце маленького животного сотрясала крупная дрожь, усы топорщились во все стороны и сам он был весь сжат как крупный камень. Яшка прижимался что есть силы к ладони Макса, как бы ища убежища, и в полном ужасе смотря на Макса во все свои трогательные глаза.
«– Какой милый теплый комочек. Интересно, что это за зверюшка? – пыталась она понять тип животного по форме теплового излучения маленького существа.
Она на миг отвлеклась от своего ежедневного занятия и вернулась к людям, и тут ее ждал такой сюрприз – в их компании появился новенький. Судя по тому, что она видела, новичку были все рады. Вот только сам новичок сейчас был явно не в радужном настроении. Он был буквально парализован от страха.
Странно. Что могло его так напугать? Она быстро проверила обстановку, все было как обычно, никакой опасности. Нужно подойти к нему поближе и как-то успокоить беднягу, решила она».
У Яшки сердце в прямом смысле слова начало выпрыгивать из груди.
– Док, посмотрите, Яшке плохо! – закричал Макс, неся грызуна профессору.
– Да, у него глаза почти на выкате! – заметил Дмитрий и тут он что-то заподозрил. – Док, а ваш Яшка, вообще, как реагирует на всякую там нечисть?
– Э-э-э, да вот, собственно, так и реагирует, – и тут до профессора дошло. – О, Господи! Он чувствует ее присутствие! Как же я сразу не догадался? Яшенька, мой мальчик, какой же ты молодец!
Яшка, напротив, совершенно не разделял восторга профессора, со всех сил впившись ноготками в ладонь спецназовца и пытаясь выпрыгнуть из собственной шерстки.
– Док, либо вы сейчас же скажете, как его успокоить либо я разберу ваш телескоп, – угрожающе зарычал Макс.
– Гм, я признаться, не знаю, как его успокоить, так как подобная реакция проявляется у него впервые. – Смущенно пробормотал Зайцев, после чего Дмитрий всерьез забеспокоился за здоровье старика, так как взгляд Макса не предвещал ничего хорошего.
– Если он сейчас помрет из-за вашей подружки, я убью вас обоих, – заорал сотрудник специального подразделения «Альфа» на уважаемого ученого из-за хомяка, – Поставлю рядом и пристрелю! – Проорал он, на тот случай, если до профессора не дошло с первого раза.
У дока и язык онемел, а Дмитрий понял, что нужно спасать ситуацию, потому что Макс закипел не на шутку.
– Дай его мне. – Непререкаемым тоном сказал Бартон, одновременно разжимая ладонь напарника. – Тише, малыш, все хорошо, шшшш. – Тихонько приговаривал Дмитрий, прижимая мягкий комочек к широкой груди и быстро уходя в другой конец комнаты, подальше от Объекта.
– Совсем она тебя затравила, да? – тихо разговаривал он с Яшкой. – Да, я согласен с тобой, она страшная как смерть. И характер мерзкий, – добавил он, вспомнив, как она пыталась убить всю их дружную компанию.
Так майор Бартон и бродил из угла в угол, что-то нашептывая пушистому комочку, пока тот не успокоился.
«– Хорошо, когда кто-то рядом, – подумала она, глядя как Разноцветный убаюкивает теплый комочек. От него исходило мягкое тепло и сияние, которое целиком окутывало маленького зверька, защищая от всех невзгод внешнего мира.
Нежность и забота. Вот, что это было. Как же ей этого не хватало в Анталаре, среди бесчувственных эфирных существ. Парочка представляла собой трогательное картину – большой мужчина оберегает в ладони маленькое существо, а тот, в свою очередь, доверчиво льнет к нему всем тельцем, с маленьким сердечком полным огромной благодарности за то, что большой человек находился с ним рядом в минуту страха.
Она не замечала, сколько времени простояла так, смотря на них, оглушенная нахлынувшими давно забытыми эмоциями. Человеческими эмоциями. Она и забыла, насколько они удивительны.
Но все же ей было пора. И в последний раз, бросив взгляд на Разноцветного, она унеслась навстречу новому растущему организму, возвращая его к жизни в очередной раз.
Неожиданно яркая вспышка проблеска памяти ослепила ее, показав на мгновение кусочек ее прошлой человеческой жизни:
«Она медленно шла вдоль стены, одной рукой держась за нее, а другой за чью-то мягкую руку.
– Ты сегодня прошла на целых три метра больше чем вчера, – сказал женский теплый голос. – Теперь мы можем гулять по целых пятнадцать метров в день. Вот это прогресс! – весело продолжал голос.
Дрожа и обливаясь потом, она медленно передвигала ногами, покоряя каждый новый сантиметр в пространстве. Дикая боль в ребрах справа и в спине выжигала свое клеймо ущербности, пытаясь прожечь ее насквозь и лишить рассудка.
– Доктор сказал, что ты не сможешь бегать, но зато мы поставим новый рекорд в ходьбе, – радостно щебетал голос.
Как же она ненавидела эту фразу «не сможешь»! Ее затрясло от ярости. «Вы не сможете бегать, вы также не сможете танцевать. Прыгать вам тоже нельзя». У нее потемнело в глазах то ли от злости то ли от боли. По словам докторов, она не могла в этой жизни абсолютно ничего. Но они не угадали – только она решает, что она может, а что нет. А она решила раз она не может ничего, значит она сможет все! Даже то, что не по силам нормальным здоровым людям. И она прошла еще один длинный, бесконечный метр наперекор судьбе, которая решила лишить ее нормальной и полноценной жизни.
Как же хорошо, что мама рядом».
Видение из памяти исчезло также внезапно, как и появилось, оставив ее в озадаченном состоянии. Значит, вот откуда эта неприязнь к слову «не могу». Очевидно, она попала в какую-то серьезную аварию, после которой она не могла ходить и продолжать привычный образ жизни. Или может она упала откуда-нибудь и сильно повредилась.
Хм, интересно. Но одно ясно – ее совершенно не устроил новый расклад карточной колоды в ее судьбе, и она перетасовала ее по-своему.
Теперь понятно, почему она так бесилась в Анталаре, когда все кому не лень, твердили ей, что она не сможет справиться со своим телом и не сможет с ним нормально жить. Куски паззла понемногу вставали на свои места, образовывая единую картинку. Она думала, что это второй раз, когда она занимается своим телом, но теперь понятно, что это третий.
