Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
Ваш Инквизитор эту односторонность толкования зорко углядел и радостно воскликнул: «Ты обещал им хлеб небесный, но, повторяю опять, может ли он сравниться в глазах слабого, вечно порочного и вечно неблагородного людского племени с земным? И если за тобою во имя хлеба небесного пойдут тысячи, десятки тысяч, то что станет с миллионами и с десятками тысяч миллионов существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного?» Гениальный аргумент, но и я «повторяю опять»: гениальное возражение против одностороннего толкования. Иисус же никогда не противопоставлял земное небесному. И как Он, Богочеловек, неслиянное и нераздельное сочетание божественного и плотского, мог бы эти две природы противопоставить друг другу, оставаясь Самим Собой, Иисусом Христом? Кажется мне, что и в вопросе о хлебе Он совершенно другое имел в виду. Даром, что ли, Иисус ссылается на ветхозаветные стихи, в которых автор Пятикнижия напоминает народу об его странствовании по пустыне и говорит, что там Бог «смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною (курсив мой. – Ю. В.)… дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким, исходящим из уст Господа». И разве не Словом Божиим сотворен весь наш мир, и время, и космос, и воинство ангельское, и в том числе все земные материалистически-реальные и биологически-питательные «хлеба». Словом образованы, по Слову произрастают и лучше всего возделываются не теми ли, кто Слово слышит, понимает и Словом преобразует и труд свой, и результаты его, и использование этих результатов. «Люди голодны, но вопрос в том, почему они голодны? Может быть, это следствие их собственных ошибок и беспомощности или беспечности? Или это результат того, что одни эгоистично владеют слишком многим, тогда как другие имеют слишком мало? Правильный путь излечить голод, значит устранить его причину, а причина эта – в душах людей». Так пишет протестант Баркли, но разве он неправ с чисто православной точки зрения? Хлеб небесный не противостоит хлебу земному, но он господствует над этим последним, преображая его, разнообразя. Живя хлебом небесным, всегда обретешь и хлеб земной, но хлебом земным никогда не заменишь хлеба небесного. Выращивать земные хлеба ради них самих, забыв о хлебах небесных, – это и есть грех, шаг навстречу первому искушению.
Этого не понял или не захотел понять ваш Великий Инквизитор. И вообще смысл первого искушения он исказил до неузнаваемости. «А видишь ли сии камни в этой нагой раскаленной пустыне? Обрати их в хлебы, и за тобой побежит человечество как стадо, благодарное и послушное… Но ты не захотел лишить человека свободы и отверг предложение, ибо какая же свобода, рассудил ты, если послушание куплено хлебами?.. Но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух земли, и сразится с тобой, и победит тебя, и все пойдут за ним…» Во-первых, разве Бог не дал Своему народу манны небесной в пустыне? Дал, но не побежали как стадо, а возроптали на Моисея и Аарона, то есть, в конечном итоге, на Бога и чудо Его. Во-вторых, выдержав первое искушение, Иисус не проиграл «духу земли», а исцелил от него пустыню: в сознании ветхозаветного человека одни демоны населяли пустыню, Христос же обратил ее в прибежище для Церкви; туда устремились отшельники, знаменитые своими христианскими подвигами, «пустынь» – отныне это слово стало местом святости и угодьем для взращивания хлебов духовных.
В-третьих, при чем здесь свобода? Свобода – это уже следующее искушение, третье у Матфея и второе у Луки.
«И возвед Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет Твое. Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Лк. 4. 5–8).
Реальной или воображаемой была эта безымянная гора, с которой Иисусу были показаны все царства вселенной? – этот вопрос занимает многих толкователей. Но Великий Инквизитор этим не интересуется, а посему и мы не станем отвлекаться. Отмечу лишь, что, по сравнению с первым искушением, материальности здесь явно убывает. Не потому ли, что здесь мы вступаем в сферу отношений властных, социально-политических, где все есть лишь отношения, а материальные хлеба лишь обещаются, и чем щедрее и обильнее обещаются, тем иногда призрачнее потом даются? «В последующих искушениях, – разъясняет Толковая Библия, – привлекательное постепенно усиливается… Для бедного же и голодного раба всегда привлекательна бывает сама идея о господстве, счастии и благополучии. Тут дело идет не об одном хлебе насущном, а об изобилии». Ох, как это верно для бедного и голодного раба! И ох, как часто этой самой «идеей о господстве, счастии и благополучии» бедного и голодного раба непременно обманывали!..
Некоторые толкователи утверждают, что сатана нагло лжет и никакой реальной власти ему не предано. Другие возражают: мир во зле лежит и балом правит сатана, по меньшей мере правил до Крестной жертвы. Мне ближе точка зрения Ефрема Сирина, учившего, что сатана «не… по своей природе… имел власть, но потому, что сами люди того хотели; ибо Писание говорит: „кому вы отдаете себя в рабство и послушание, того вы и рабы“ и пр. (Рим. 6. 16)».
Видите ли, Иван Федорович, в толковании второго искушения я почти полностью согласен с вашим Великим Инквизитором. Более того, считаю, что тут он высказал несколько замечательных мыслей, другим толкователям на ум не пришедших. Вот первая: «С хлебом тебе давалось бесспорное знамя: дашь хлеб, и человек преклонится, ибо ничего нет бесспорнее хлеба, но если в то же время кто-нибудь овладеет его совестью помимо тебя – о, тогда он даже бросит хлеб твой и пойдет за тем, который обольстит его совесть». То есть хоть и сбивчиво, но гениально: обольщение совести бесспорнее обольщения желудка, – и радостно бросали земные хлеба свои и голодные шли, бежали, ползли за обольстителями совести, за бесспорным знаменем политики, на котором начертаны мощнейшие социальные потребности человечества. Они тоже сформулированы Великим Инквизитором. «Приняв этот… совет могучего духа, ты восполнил бы все, чего ищет человек на земле, то есть: пред кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться наконец всем в бесспорный общий и согласный муравейник…» Весь вопрос в том, перед кем преклониться, кому вручить совесть и как и во что всемирно объединиться: в муравейник, в стаю, в стадо, в государство, а может быть, все-таки в Церковь, где каждый раб Божий, и чем больше раб Божий, тем свободнее, тем личностнее и тем независимее от тысячи других рабств, неизбежно опутывающих человека, если он не раб Божий: рабство государству, рабство городу, рабство семье. Ибо истинный раб Божий ничьим другим рабом быть не может и не бывает. Ибо написано: «Господину Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи», а всякому другому, дерзающему господствовать над тобой и требующему поклонения, кем бы он ни был: любимой женщиной, мудрым учителем, могущественным правителем, да хоть папой римским или православным патриархом, один ответ: отойди от меня, сатана. Если от рабства Богу уводит и вручения совести требует, только так и возможно ответить. Христос так ответил, самый Раб и самый Свободный. Не только сатане, но и Петру, вставшему на Его пути к Крестной жертве; мать Свою, Пресвятую Богородицу, отказался признать, когда явилась помешать Ему исцелять людей…
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
