В моем кабинете зазвонил телефон. Я поспешила отпереть дверь, но к тому времени трубку на том конце уже повесили.
Я заперла дверь изнутри. Характер моей работы не предусматривает большого количества посетителей, а за закрытой дверью чувствуешь себя надежнее, даже если замок совсем хлипкий, на что я не раз пеняла Джорджу Фогелю. Выложив на стол диктофон «Сони» и записки, я ринулась к шкафу и распахнула дверцу, спеша подтвердить или опровергнуть видение тетушки. Вспыхнувший плафон осветил сложенный зонтик, сменные туфли на высоком каблуке и пару замызганных кроссовок. Зрелище, возможно, неприглядное, но явно не зловещее. Вообще сложно было представить, как мой шкаф может быть в чем-то замешан. Я поплотнее запахнула пальто, стараясь убедить себя, что пробежавший по спине холодок объясняется исключительно убавленным отоплением.
Сегодня в кабинете было так холодно, что я подумала: не отключили ли тепло совсем. К счастью, небольшой электрообогреватель, недавно принесенный мной из дому, поддерживал в помещении терпимую температуру, но я знала, что вскоре в офисе отрежут свет и телефон.
Я обратилась к своему древнему мистеру Кофе, надеясь, что в этот раз он не подведет. Надо было давно прикупить новый, но этот напоминал мне о Джо Димаджо.[21]Кофе — мой наркотик, и я потребляю более чем среднюю статистическую долю из 140 миллиардов чашек, ежегодно выпиваемых американцами. Пока кофе варился, телефон снова закурлыкал. Я сняла трубку после первого звонка. Послышался щелчок, после чего абонент повесил трубку. Я последовала его примеру. Потом набрала номер лейтенанта Фернандеса.
— Привет, — ответил приятный голос, когда я представилась. — Фил сказал, что вам нужно снять пальчики.
— Верно. И с Рождеством вас, кстати.
— И вас тоже.
— Так вы сможете мне помочь?
— Друг Фила — мой… Ну дальше вы знаете. Сумеете подъехать к штаб-квартире полиции на углу Тридцать пятой улицы и Мичиган-авеню завтра часа в два?
— Еще бы! Все поняла. Что на вас будет? В смысле, как мне вас узнать?
— Ха-ха! Фил говорил, что у вас редкое чувство юмора. Просто спросите у дежурного, он меня вызовет. А я уж вас найду — Фил мне вас расписал вплоть до размера обуви.
— Ну, значит, до завтра.
И я повесила трубку, питая надежду, что лейтенант прольет некий свет на мистера Джона Олсона.
Пока «Онлайн Детектив» проверял трех оставшихся соискателей, я стала просматривать свои записи. Прозвучало еще два безответных звонка, и это меня не обеспокоило даже, а по-настоящему испугало. Кто-то знал, что я сегодня в офисе, и мог подкараулить меня. Я отключила телефон в надежде, что это остудит пыл неизвестного.
Затем засела за органайзер, разметив намечаемые дела как «приоритетные» и «вторичные», и составила расписание на следующую неделю, расположив мероприятия на линии времени. Как правило, при тотальной проверке козырями являются умение терпеть и ждать, но в данном случае в моем распоряжении имелась неполная неделя, поэтому надо было поторапливаться.
И Дракон с этой затеей насчет Роберта Бернса был совсем некстати. Меня снедало предчувствие, что добром она не кончится — не только для тети, но и для меня. Но выбора не было — еще не родился человек, способный сказать «нет» Шотландскому Дракону. Поэтому я воспользовалась тем, что тетушка называет «Интер-Нетти» и загуглила «Роберт Бернс». Выскочил список ссылок, включая «Бернсовскую энциклопедию», биографию, фамильное древо и полное собрание сочинений. Большую часть того, что могли они сообщить о Бернсе, я уже знала благодаря стараниям Элизабет. Бернс приобрел статус суперзвезды своей эпохи, и день его рождения, 25 января 1759 года, до сих пор отмечается по всему миру в форме «Бернсовского ужина», на который я не раз и не два попадала вместе с тетей и где Барда чествуют на родном шотландском наречии. Мне эти мероприятия в самом деле нравились, и я наслаждалась игрой волынок. От них кровь в моих жилах кипит, подтверждая истину: не важно, где я живу и кем являюсь — все равно я шотландка до мозга костей, поэтому не становитесь у меня на пути, если только не готовы к смертельной битве.
Продолжая просматривать сайты, я натолкнулась не несколько любопытных фактов, касающихся тетиных реликвий:
25 августа 1787 года Бернс и его спутник по пути в Инвернесс останавливались в Стерлинге, в гостинице «Золотой Лев».
То стихотворение Бернс сочинил на следующий день. После осмотра руин дворца шотландских королей в поэте пробудился якобитский дух, он взял перо с алмазным наконечником и нацарапал текст на окне своей комнаты.
Стих, который сразу же приписали Бернсу, мигом распространился среди проезжих и рассматривался как изменнический и возмутительный, с точки зрения тогдашнего правительства, пришедшего к власти путем смещения Стюартов.
Эти слухи беспокоили Бернса. На него указывали как на автора, и он опасался обвинения в государственной измене. Разговоры ширились, и спустя несколько месяцев, в октябре 1787 года, Роберт вернулся в «Золотой Лев» в обществе доктора Джеймса Маккитрика Адэра. Во время этого визита Бернс выбил стекло ударом стека, уничтожив таким образом доказательства.
По причине плохой погоды Бернс и Адэр останавливались на несколько дней в окрестностях Харвьестон-Хауза. Там они навестили миссис Кэтрин Брюс из Клакмэннена — девяностопятилетнюю старушку, чей род происходил от Роберта Брюса, прославленного шотландского правителя шестнадцатого века.
Миссис Кэтрин Брюс, значит. Быть может, отсюда и «КБ» в гербе? Надо будет заняться ею поплотнее.
Я зашла на Scotland.com и выяснила, что отель «Золотой Лев», открывшийся в 1786 году, продолжает работать и в наши дни. На сайте Федерации Бернса я нашла информацию, что в шотландском городе Дамфризе существует гостиница семнадцатого века, называющаяся «Глобус», и в ней на окнах Бернс тоже нацарапал стихотворения. Подобно «Золотому льву», «Глобус» действует и сейчас, и там уцелели два стекла со стихами Бернса. Они являются главными туристическими достопримечательностями наряду с излюбленным креслом поэта. Человек, севший в него, обязан прочитать наизусть что-нибудь из Бернса или угостить выпивкой всех гостей.
Меня просто ошеломило обилие информации о Роберте Бернсе, его жизни и творчестве, содержащейся в Интернете. Поиски натолкнули меня на несколько любопытных зацепок, и я решила подключить Тома Джойса. Ему нравится изображать из себя сыщика, к тому же у него достаточно возможностей, чтобы надежно аутентифицировать манускрипт. Я понятия не имела, насколько знаком он с Робертом Бернсом, но Тома хлебом не корми, дай только принять вызов. Я наметила заскочить к нему и поговорить. Планировала я также зайти в университетскую библиотеку и уточнить, где хранятся основные рукописи Бернса. Не исключено, что оригинал нашего стихотворения уже числится в чьей-нибудь коллекции. А вдруг тетушкин возлюбленный промышляет сбытом краденого? И обязательно надо заняться миссис Кэтрин Брюс. Инициалы «КБ» на шкатулке сразу привлекли мое внимание, и очень даже возможно, что они принадлежат ей. На худой конец, будет чем отчитаться перед тетей.
