— Не обманывай сам себя. Ты сидел дома с женой и сыном десять лет, но не чувствовал себя счастливым ни дня.
— Все познается в сравнении. Теперь я буду ценить…
— Не будешь, — оборвал его незнакомец. — Через пару месяцев после возвращения ты начнешь жалеть, что у тебя был шанс пойти по своему пути и ты его упустил.
— Почему ты так уверен в этом?
— Пока ты не знаешь себя, пока ты не принял свою жизнь всю, целиком, ты будешь всем недоволен. Сожаление о недостижимом — вот твой удел. Ты ищешь счастье везде, кроме себя. И когда получаешь то, что хотел, начинаешь задумываться о том, что в другом месте может быть лучше. Лишь поняв, кто ты. есть на самом деле, ты сможешь быть где угодно и кем угодно. Все равно твоя жизнь будет полна до краев.
— Я уверен, что путешествия не для меня.
— Лома ты. был так же уверен в обратном.
— Я не знал, о чем мечтаю. Оказалось, что это не так увлекательно и весело. Теперь я это понял.
— Что ж, тебе нужно попасть домой, чтобы убедиться в том, что мои слова верны. И там ты не будешь счастлив. Ты будешь доволен. Иногда.
— А ты счастлив?
— Мне уже не нужно быть счастливым.
— Как это?
— Для тебя существует мир и ты сам. Я же и есть мир. Разве может мир быть счастлив или несчастлив? Он просто есть.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— И не поймешь, пока не ответишь сам себе на вопрос «кто я?». А для того чтобы ответить на него, нужно принять свою жизнь такой, какая она есть. Без обид и сожалений. Начиная с этой самой минуты. Тебе легче это сделать, чем кому-либо другому.
— Почему?
— Ты человек дороги.
— Опять ты за свое! Я не понимаю, что это значит, и не желаю понимать. Я хочу домой. Больше мне ничего не нужно.
Незнакомец хмыкнул и покачал головой, Потом взял горсть камешков и начал кидать их в воду. Мужчина долго смотрел, как на зеленой поверхности воды вырастают маленькие фонтанчики. Потом он не выдержал.
— Почему ты молчишь?
— А что я должен тебе сказать ? — отозвался незнакомец. — Хочешь домой — езжай. Я-то здесь при чем?
— Ты должен мне помочь. Ты хорошо знаешь язык и обычаи этой страны. Помоги мне найти место, где я мог бы быстро заработать необходимую сумму.
— И не подумаю. — Незнакомец взял новую горсть камешков.
— Но ты должен мне помочь. Ведь это из-за твоих россказней я здесь.
— Тебе никто ничего не должен в этом мире. Впрочем, как и ты… Здесь ты. потому, что тебя позвала дорога. Если хочешь, это твоя судьба. И она тебя позовет еще не раз. При чем тут я?
В глазах незнакомца мужчина увидел такую волю и непреклонность, что отбросил всякую мысль о споре. Он был разочарован. Он осознал, что помощи ему ждать неоткуда.
Оба молчали. Солнце почти зашло, и их окутали мягкие сумерки. Море было темно-зеленым, почти черным, лишь призрачно светились пенные шапки волн.
Незнакомец был абсолютно неподвижен. Он словно слился с камнем, на котором сидел. Мужчина подумал, что чужеземец может сидеть не шелохнувшись целую вечность и смотреть на море, понимая, о чем оно шепчет тихой южной ночью, понимая эти сумерки и алую полоску заката… Ему было открыто то, о чем мужчина даже не подозревал, несмотря на свое прочное положение там, на родине, несмотря на хороший дом, сытую жизнь… И то, что знал этот человек с глазами цвета стали, стоило десяти тысяч домов и уютных жизней.
Мужчине стало грустно. Может, что-то он и упустил. Очень важное. Самое важное. Ему захотелось сидеть вот так с этим странным незнакомцем до скончания века. И чтобы всегда были сумерки, чтобы так же шелестело море и волны мягко набегали на песок…
— Сумерки, — сказал незнакомец, не поворачивая головы. — Опасное время. Особенно на море.
— Почему? — глухо спросил мужчина. В голосе чужестранца было что-то такое, отчего по спине побежали мурашки.
— Море может забирать душу. А в сумерках ему это удается легче легкого.
Он пристально посмотрел на мужчину. В его глазах отражалась тонкая полоска заката, отчего казалось, что глаза горят огнем. Он несколько раз странно, совсем по-птичьему, мигнул.
— Бывает так, что человеку в сумерках приходится выдерживать серьезную битву за свою душу, — сказал он шепотом, не отводя взгляда.
Мужчине стало страшно. Так страшно, как никогда в жизни. От незнакомца исходила какая-то непонятная сила. Не злая и не добрая. Просто сила, которой было невозможно сопротивляться. Это он понял, когда попытался встать. Тело словно одеревенело. Он не мог пошевелить даже пальцем. Он просто сидел и смотрел в эти глаза, чувствуя, как остатки воли покидают его. Лоб покрылся испариной. Мышцы были напряжены так, что казалось, вот-вот лопнут. Он чувствовал, что сейчас произойдет что-то ужасное. Такое, с чем не сталкивался ни один человек. Чему нет объяснения… Мужчина вдруг заметил, что у его ног клубится серый туман. Он медленно поднимался все выше и выше.
Мир перестал существовать, время замерло. Остались только эти стальные глаза, в которых плясали алые отблески заката. Они притягивали и в то же время причиняли жгучую боль. вдруг незнакомец открыл рот, и из его горла вырвался протяжный тоскливый крик.
И туман накрыл его с головой.
* * *
Север понял, что умирает. Он потерял много крови. Даже сейчас, спустя два дня после схватки с акулой, рука время от времени начинала кровоточить. Нога покрылась толстой коркой запекшейся крови и невыносимо болела. Ее словно сунули в огонь.
Он опять не знал, насколько далеко уклонился от курса. Когда акула отправилась на дно, его хватило только на то, чтобы заделать пробоины в лодке и наскоро перевязать раны. После этого он потерял сознание. Или уснул… Он точно определить не мог.
Он сидел, привалившись к изуродованной корме. Рядом со здоровой рукой лежала фляга. Воды осталось мало. Та вода, что была в парусе, выплеснулась, когда акула ударила лодку под днище.
Мачта была сломана, весла превратились в короткие, ни на что не годные обломки. В лодке было полно воды. Она поступала отовсюду. Север время от времени принимался ее вычерпывать, но воды все равно было много.
— Нам с тобой досталось, лодка, — сказал он. Распухшие губы слушались плохо. — Здорово досталось. Но мы с тобой хорошо сражались. И не наша вина, что теперь мы годимся только на свалку. Акула тоже хорошо сражалась. Она успела сделать очень много. Гораздо больше, чем мне бы хотелось. Ей это не помогло, но она достойна того, чтобы о ней говорили с уважением. Существо, которое сражается до конца, заслуживает уважения, будь то рыба или человек.
Он немного помолчал. Представил себе, как акула лежит на самом дне. Огромная, но уже совершенно не опасная. И теперь стаи мелких хищных рыбешек спокойно рвут на куски ее великолепное тело. Скоро от нее останется лишь скелет. А потом и он станет чьей-то пищей или домом. Рано или поздно он растает в глубине. И ничто больше не будет напоминать океану об этом исполине.
