— Я не знал, что на дереве гнездо. Теперь поздно, родители никогда не признают малыша своим, — с виноватой улыбкой объяснил он. — Другое гнездо они не успеют соорудить, а в траве птенец погибнет.
Судя по всему, Лиа-Лла все правильно поняла. Она повернулась к подругам и что-то долго говорила им на лесном языке. Несколько минут девушки взволнованно что-то обсуждали, пересвистывались и цокали. Кийт и Джиро терпеливо слушали оживленный клекот. Подруги горячо жестикулировали и нетерпеливо перебивали друг друга. Со стороны это выглядело как обыкновенная беседа молодых девушек… если бы не удивительный язык!
Этот странный, чудной язык разительно отличался от любого наречия, на котором объяснялись друг с другом люди, жившие на огромной территории, протянувшейся от теплых лагун на южных берегах Лантического океана до ледяных торосов северных границ Канды.
Его даже нельзя было назвать человеческим языком, потому что он состоял из сочетания дрожащих трелей, свистов и клекота. Порой Кийт закрывал глаза, и ему казалось, что он стоит под деревом, на котором сидят некие волшебные птицы.
Девушки закончили свой разговор. Лиа-Лла внезапно протянула вперед обе руки, обращенные ладонями вверх, и попросила.
Нет, она скорее твердо потребовала с едва заметной улыбкой:
— Хрипун должен вернуть малыша людям-птицам! Это детеныш птиц!
В первое мгновение Кийт дрогнул и даже сделал движение, чтобы распахнуть жилет и достать птенца. Но тут же память откликнулась недавним воспоминанием о том, как он взобрался по сосне и заглянул в гнездо.
Таких мгновений было не так и много в его жизни!
Неоднократно он проникал мысленным лучом в сознание зверей, птиц или даже насекомых. Это проходило почти всегда успешно, но каждый раз он отчетливо понимал, что между его сознанием и сознанием животного существует некая ментальная преграда. Он не мог бы похвастать, что каждый раз получал в ответ на свой ментальный импульс такой искренний и чистый отклик-рикошет, как это было у гнезда на одинокой сосне.
Поэтому Кийт отрицательно покачал головой и твердо сказал:
— Не отдам птенца. Теперь он мой.
Улыбка сползла с лица Лиа-Лла и разгладились нежные ямочки на щеках, которые так нравились Кийту.
Она отрывисто свистнула. Вдруг Тийгра-Та и Чии-Чайгра мягко, пружинисто отскочили на пару шагов назад. Каждая из них неуловимо быстрым движением руки достала трубку из-за спины и вставила туда боевой шип с оперением.
Через мгновение они уже приставили оружие к губам и целились в лицо Кийта. Он увидел, как с двух сторон на него смотрят темные зрачки девушек, готовых в любой момент выстрелить.
— Приятель, ты в своем уме? — горячо прошептал Джиро, стоявший за его плечом. — Из-за какого-то полудохлого заморыша ты сейчас будешь очень плохо видеть! Забыл, как глубоко входят эти шипы в глаза? Отдай им этого лягушонка!
— Спокойно, спокойно… — не поворачиваясь, отозвался Кийт.
— Девушки, не горячитесь, — решил взять на себя инициативу его друг. — Сейчас Хрипун отдаст вам птенца!
— Отойди в сторону, медвежья морда, — яростно прошипел Кийт. — Сейчас я все улажу!
Сначала Кийт приветливо улыбнулся в сторону Тийгра-Та, потом так же лучезарно посмотрел на Чии-Чайгра.
Ближе к ему стояла рослая Тийгра-Та. Обрезанные почти до плеч рукава открывали на редкость крепкие, литые, рельефные мускулы, хотя, как ни удивительно, это не придавало ей сходства с мужчиной.
Кийт послал умиротворяющий импульс в сознание каждой девушки. Мысленный луч надежно блокировал агрессивные центры их мозга, чтобы никто не смог совершить необдуманный, внезапный поступок.
Остальные девушки стояли немного в стороне, но по их напряженным взглядам было видно, что в любое мгновение каждая из них может выхватить оружие и вступить в бой.
Не совсем понятно, почему смуглянки с такой враждебностью отнеслись к словам Кийта, и он хотел во всем разобраться.
Через мгновение все прояснилось.
— Хрипун хочет съесть малыша? — спросила Лиа-Лла с тихим бешенством, едва сдерживая себя.
— Это пища для Хрипуна и его большого черного друга?
Если бы Кийт утвердительно ответил на этот вопрос, через мгновение вместо его зрачков чернели бы две иглы.
— Мы не будем есть малыша! — медленно и очень дружелюбно отозвался он. — Мы не змеи и не питаемся птенцами!
Нетерпеливо тряхнув густыми волосами, она не отставала:
— Зачем тогда нужен Хрипуну соколенок? Скажи, зачем!
— Я буду его воспитывать! Он будет жить со мной и станет частью моего сознания!
Зеленые глаза девушки гневно полыхнули, и она вскричала:
— Лиа-Лла не верит Хрипуну!
Тийгра-Та и Чии-Чайгра ничего не понимали из разговора и только переглядывались друг с другом.
Девушки ориентировались только на интонацию своей подруги. Сейчас она повысила голос, и сестры поняли это по-своему. Обменявшись напряженными взглядами, они набрали воздух в легкие и привели свои боевые трубки в полную готовность.
— Ты с ума сошел? — отчаянно прошептал Джиро. — Прах меня побери! Еще секунда, и они выстрелят!
— Закрой пасть, медвежья морда… — спокойно улыбнулся Кийт.
Невозмутимо посмотрев в раструбы, направленные на него, он сперва скользнул мысленным лучом, в сознание Тийгра-Та, а чуть позже сосредоточился на Чии-Чайгра.
Хотя сестры и не владели искусством мысленной связи, они были вполне восприимчивы к влиянию и внутренне не смогли бы теперь решиться на убийство…
Посмотрев в упор на Лиа-Лла, Кийт тихо, но решительно повторил:
— Мне нужен соколенок, и я оставлю его себе, чтобы воспитать.
Он нисколько не преувеличивал.
Действительно, как только он встретился взглядом с птенцом и почувствовал ментальную общность с этим существом, в его голове созрел прекрасный план. Он давно хотел провести эксперимент по тесному соединению своего сознания с сознанием какого-нибудь животного.
Это открывало огромные возможности. В случае с соколенком он прежде всего думал о дальновидении.
Раньше для дальновидения всегда помогал магический кристалл, позволявший использовать для этой цели зрение животных, — сидевших на вершинах деревьев белок или передвигавшихся по прериям баферов. Самыми зоркими «глазами» являлись, конечно, парившие в небесах птицы, лучше всего соколы и ястребы. Хотя их глаза по своему строению совсем не походили на человеческие и имели свои особенности, но для тренированного человека не составляло труда получать всю необходимую информацию.
Однако было много неудобств. Для использования кристалла нужно было входить в особое состояние, в глубокий транс. Только тогда ясная глубина кристалла затуманивалась, мутнела и наполнилась призрачной дымкой, из которой уже и рождались зрительные образы. В таком состоянии опасно было находиться слишком долго. К тому же никогда нельзя было полностью держать случайно попавшуюся птицу или белку под своим телепатическим контролем, это было трудное, почти безнадежное занятие.
