— Мастер Мэйсон, — негромко произнёс Худман, и Гервард подумал, что лучше бы он кричал. — Наконец-то у меня появилось время навестить вас.
— Чего вам надо? — дрожащим голосом спросил Гервард.
— Чтобы ты ответил на мои вопросы.
— Я ничего не скажу!
Галфридас Худ улыбнулся, и от этой странной ласковой улыбки у Герварда кровь застыла в жилах.
— Скажешь. Ты же умный мальчик.
— А потом вы меня отпустите, да? Вы что, за дурачка меня держите? Я вам не верю!
— Конечно, нет. Ты и сам знаешь, что я не могу тебя отпустить. По крайней мере, сейчас. Ты слишком много видел. Но позже, когда я достигну своих целей, я, возможно, отпущу тебя. Если ты не доставишь мне хлопот.
Гервард задумался. Может, Худман даже и не врёт. Если он сумеет захватить трон, что ему сможет сделать мальчишка, сын простого трактирщика? Пожалуй, стоит притвориться, что слова Худмана его убедили. Так он, по крайней мере, хоть время выиграет.
— Что вы хотите узнать? — просил Гервард.
— Разумно, — удовлетворённо улыбнулся Галфридас Худ. — Очень разумно с твоей стороны. Итак, скажи мне вот что… Где ты нашёл меч?
Гервард, разинув рот, уставился на Худмана. Его удивление было таким очевидным, что теперь при всём желании нельзя было сделать вид, будто он не понимает, о чём речь.
— Откуда вы знаете про меч?
— Неважно, — отмахнулся Худман, нетерпеливо постукивая ладонью по земле. — Так где ты его нашёл?
— В грязи, возле свинарника мастера Брокфилда, — честно ответил Гервард. Не понимая смысла вопроса, он не считал нужным скрывать правду. — Там, где раньше озеро было.
Почему-то его ответ мастеру Худу понравился. Улыбка его сделалась шире, а глаза загорелись алчным огнём.
— Где он? — нетерпеливо спросил Худман. — Где этот меч сейчас?
Гервард понял, что теперь пора и солгать. Неясно, зачем Галфридасу Худу понадобился меч, понятно только, что помогать ему ни в коем случае нельзя.
— Я его выбросил, — равнодушным голосом произнёс Гервард.
— Что?
Удовлетворение на лице Худмана сменилось неприкрытой яростью.
— Я тебе не верю!
— Это была просто старая железка, — пожал плечами Гервард. — Я её выкинул.
— Где?
— Не знаю. В лесу где-то.
Худман наклонился вперёд и железными пальцами стиснул плечи мальчика.
— Сможешь показать мне, где выкинул?
— Да нет, вряд ли, — ответил Гервард, выдержав угрожающий взгляд разноцветных глаз. — Я же не помню, где это!
Галфридас Худ выпустил его ворот и звонко хлестнул ладонью по лицу. Голова Герварда мотнулась от удара, и он почувствовал на губах солёный вкус крови.
— Ты лжёшь! Никто на свете не смог бы выбросить этот меч! Где он? Отвечай!
— Я уже ответил: не знаю!
Гервард отшатнулся. Теперь, не имело смысла скрывать страх. Пусть Худман думает, что он слишком перепуган, чтобы лгать.
— Не помню я, где его выбросил!
Схватив Герварда за плечо, Худман вытащил из-за пояса нож и поднёс блестящее острие к глазам мальчика.
— Я могу выколоть тебе глаза, — сообщил он спокойно, словно это ужасное дело было для него обыденным. — Могу язык отрезать. Говори правду, ну?
Гервард дёрнул головой, уворачиваясь от смертоносного лезвия.
— Нет! Прошу вас, не надо! Я ничего не знаю.
Он с ужасом ожидал, что сейчас Худман осуществит свою угрозу, но тут снаружи позвали:
— Мастер Худ! Вы здесь?
— Что там ещё? — спросил Худман, не отрывая взгляда от лица Герварда.
— Вестник от милорда Генриха, сэр!
Галфридас Худ выругался и отшвырнул Герварда обратно на грязные шкуры.
— Не обольщайся — я ещё не закончил, — сказал он, поднимаясь. — Я вернусь.
Он вышел, но на прощание нанёс Герварду болезненный пинок под рёбра.
Гервард скорчился от боли. В глазах у него потемнело. Он попытался сесть, но неожиданно обнаружил, что снова валится лицом в вонючие шкуры. Вздохнув, Гервард позволил темноте поглотить себя.
Когда Гервард снова открыл глаза, кругом царил непроглядный мрак. Поначалу он даже не мог вспомнить, где он, и что происходит. Рядом кто-то зарычал. Застонав от боли, Гервард повернул голову и увидел полоску слабого света, там где разошлись покрывавшие палатку шкуры.
Внезапно вернулась память, а вместе с ней и страх. В слабом свете Гервард разглядел какую-то кучу тряпья между собой и входом. Вероятно, это спящий Осберт Теллер. А звуки, которые его так напугали — обычный храп.
Дыхание Герварда участилось. Вот она — долгожданная возможность сбежать! Уже ночь, в лагере тихо, и большинство мятежников, скорее всего, спят. Если ему удастся протиснуться под стенкой палатки, то ускользнуть в лес уже не проблема.
Подавив стон, Гервард сел на шкурах и осторожно пополз в сторону. Но прежде, чем ему удалось осуществить свой план, он обнаружил, что к запястью его привязана тонкая верёвка.
В ту же минуту карлик громко всхрапнул и сел на постели. Верёвка задёргалась. Похоже, второй её конец был привязан к руке мастера Теллера.
— Удрать пытаешься, гадёныш? — прошипел карлик, и Гервард почувствовал запах эля от его дыхания. — Думал, мастер Теллер глупец, да? Думал, я лягу спать, и позволю тебе сбежать?
Гервард и вправду так думал, а сейчас проклинал себя за то, что недооценил противника.
— Ложись и лежи смирно! — приказал Осберт. — Один из нас уж точно хочет спать.
Гервард повиновался, но пальцы его продолжали теребить узел. В такой темноте Осберт Теллер вполне может не заметить, чем он занят.
Поначалу ему даже показалось, что карлик снова уснул, хотя храп и не возобновился. Он как раз успел распутать узел, когда мастер Теллер снова сел, и громко зевнул. Гервард едва успел подхватить свой конец верёвки, чтобы сделать вид, будто все ещё связан.
Осберт Теллер встал, подошёл к меху с водой — впрочем, Гервард начал подозревать, что он вовсе не с водой, а с элем — и основательно к нему приложился. Гервард подполз поближе — пусть карлик думает, что это верёвка заставила его переместиться.
Когда Осберт Теллер заткнул свой мех, Гервард вдруг спросил:
— Что это?
— О чём ты?
— Снаружи, звук какой-то. Голос.
— Ничего я не слышу, — проворчал карлик.
— Да вот же он, снова! — настаивал Гервард. — По-моему, это мастер Худ вас зовёт.
Как и рассчитывал Гервард, Осберт слишком боялся Худмана, чтобы не проверить это утверждение. Недовольно ворча, он поднял полог палатки и выглянул. В тот же миг Гервард привязал свой конец верёвки к сундуку и, откатившись назад, выбрался на поляну с другой стороны палатки.
