Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
– А ты пойдешь? – вскинув голову, поинтересовался он.
– Пойду.
К полуночи мы добрались до Бративы – небольшой деревни в десять дворов. Братива стояла в стороне от большака, и Журка с его болтливым языком быстро отыскал дом для ночлега. Не мудрствуя, он постучался в первые же ворота и радостно оповестил:
– Доброго здровьичка, хозяева! Примете ли гостей до света? Идем аж с самого Киева, несем новостей на всю ночь, только с голодухи как-то несподручно рассказывать.
Открывшая нам молодая баба недоверчиво вгляделась в Журкино лицо, покосилась на меня, а затем оправила цветастый платок и благодушно кивнула:
– Отчего ж не пустить. Гость в дом – и Бог в дом.
Меня передернуло. После резни в избе Улеба я стала бояться чужих домов.
– Проходите…
Ворота заскрипели, на круглое лицо бабы упал лунный свет, пробежал по обиженно выпяченным губам, отразился в глупых круглых глазах, и я успокоилась. Однако, входя в дом, перекрестилась. Улеб вспомнился не к добру…
В горнице сидели трое взрослых мужчин, две крепкие приземистые бабы и едва вышедший из ребячьего возраста парнишка. Из-под пестрого одеяла в углу слышались детские шепотки. Бородатый мужик, с похожим на огурец лицом, лениво приподнялся и указал на накрытый стол:
– Добро пожаловать, гости дорогие. Отведайте, чего Бог послал.
Мы сели и взялись за ложки. После горячего меня потянуло в сон. Бородач отложил ложку:
– Теперь не грех и поговорить… Семила сказала, будто вы идете из Киева. Видели ли нового князя? И правда ли, что его брата Бориса убили какие-то вороги?
Журка покосился на меня и вымолвил:
– Я бы рад поговорить, хозяин, но моей сестре не до разговоров. Путь был неблизкий, девка устала…
– Гриппа, Миланя! – рявкнул мужик. Толстухи с удивительной живостью снялись с лавок, исчезли за перегородкой и вскоре появились вновь с каким-то тряпьем в руках.
Журка подтолкнул меня к лавке. Бабы суетливо разложили принесенное и бросили сенной валик.
– Спаси Бог. – Я улеглась, повернулась к стене и закрыла глаза. После холодной ямы в тепле и сытости было как в раю. В полудреме я слышала монотонный Журкин голос. Он рассказывал о Киеве, Святополке и том, как видел в Десятинной церкви тело князя Бориса, которого убили неведомые враги.
«В той же Десятинной… – глядя в темную стену, подумала я. – Хотя где же еще Святополку хоронить свои злодейства? В этой церкви прятали тело его отца, там же лежал убитый по его приказу брат… А вот где погребен Старик, не знает никто…»
– Окаянный князь! – прошептала я.
– Окаянный, – отозвался из-под лавки тонкий детский голосок. Неужели кто-то из ребятишек ухитрился забраться под мое ложе?!
– А ну кыш оттуда! – вполголоса пригрозила я. – Не то выволоку силой!
– Силой? Хи-хи… – развеселился ребенок.
Я покосилась на гомонящих за столом людей. Они были увлечены Журкиными баснями и ничего не замечали. Стараясь не шуметь, я потихоньку свесилась и сунула руку под лавку. Пальцы пошарили в пустоте.
– Не там ищешь, – сказали мне сзади. Господи, как он там очутился?
Я перевернулась. Никого.
– Не там. Не там! Не там!!! – Голосок невидимки набирал силу,. Теперь он уже почти кричал. От звонких надрывных воплей у меня заломило затылок.
– Хватит! – заткнув уши, рявкнула я, однако озорник не унимался. Его крики превратились в заунывный вой. Меня закружило и куда-то повлекло. Мимо проплыло вытянутое Журкино лицо, потные рожи толстух, стены, потолок с матицей[17]… Все смазалось, перевернулось и вдруг снова оказалось там же, где было. Даже матица…
– Уф! – Я выдохнула и села. Что-то стало не так. Люди! Людей не было! Ни Журки, ни бородача, ни баб… Никого…
– Значит, решила нарушить обещание? – спросил меня все тот же противный детский голосок.
Я зажала уши и скосила глаза. Тощее мохнатое существо сидело у меня в ногах и недобро глядело желтыми, как у кота, глазами.
– Лгунья! Дай я ее… – Из-за печной перегородки высунулась странная голова. Обвислые, старческие щеки мелко подрагивали, а красные с прожилками глазки похотливо ощупывали мое тело.
– Погоди, памжа[18]! – одернул желтоглазый и придвинулся ко мне. Сквозь волосы на его животе проглянула серая с синевой кожа.
– Погоди, погоди, погоди… – Казалось, голоски раздаются отовсюду.
– Цыц, мелкота! – беззлобно рыкнул желтоглазый.
«Сон», – в упор глядя на него, подумала я.
– Нет, я не сон, – возразил он. – Я ман[19]. Тот самый ман, о котором ты так много болтала со своим Стариком.
Ман? Да, верно, я часто говорила старику о мане. Чаще всего, когда с голодухи съедала его хлеб или, шутки ради, прятала посох. «Ман унес, – говорила я, – ты же знаешь, какие они. Никто их не видит, а они ходят, шумят, гремят. Такие вот невидимые люди…» Но это было давно, тогда я была совсем маленькой и на самом деле верила в манов. Но теперь…
Существо спрыгнуло с лавки, проковыляло к столу и качнуло мохнатой головой:
– Тут сидит твой приятель Журка. Тебе его не видно, ты не кромешница[20], зато я его вижу как на ладони. Мне напугать его или свести со свету?
– Нет! Не дам, – возразил кто-то. Ман оскалился и отошел от стола.
– Это ведогон, дух-защитник твоего Журки, – пояснил он. От него пахло жженым сахаром, а желтые глаза без зрачков смотрели сквозь меня. – Такой есть у всякого человека, только что ведогон против меня? Его тяжело победить, зато обморочить – плевое дело. Ты клятву-то помнишь, что дала Дарине?
Я молчала.
– Так помнишь или нет? – Когтистые руки мана поднялись и легли на мои плечи. – Мы все ее слышали. Дарина позвала нас в свидетели, и теперь мы следим за тобой. Не выполнишь клятву – умрешь.
Его пальцы поползли к моему горлу, а из огромного, как яма, рта выглянул раздвоенный змеиный язык. Желтые глаза нечистого загорелись. Я зажмурилась и почувствовала, что не в силах шевелиться.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
