– Это – родовая память. Пятно – такой же символ клана, как и охотничий секатор. Может быть, когда-то эти пресловутые Пятна и существовали, но сейчас… Ты же взрослый человек, Эд. Ладно, теперь о деле. Мой план прост, как сама Система. Сидхартха подаст в Верховный Суд иск на ВБС. В Верховном Суде он представится моим именем. ВБС, естественно, пошлет в Суд мой дубликат, неизвестно как изготовленный за такое короткое время. Обычное сканирование быстро установит различия.
– Отлично! – воскликнул Шур. – Сидхартхе только останется доказать, что клон именно тот, кого представил ВБС, а не он сам. Тесты, хоть мы и смеемся над ними, пока еще имеют юридическую силу…
– Совершенно верно, Эд. Все-таки я не зря платил тебе такие большие деньги. Ты чертовски сообразителен. Но!
Сигизмунд Трэш поднялся, схватил Сидхартху за шею и резко повернул спиной к слушателям. Скудный свет лампочки выхватил из полумрака небрежно подстриженный затылок. Трэш приподнял пальцами волосы Сидхартхи. Самарин и Шур увидели синее пятнышко, которое при ближайшем рассмотрении оказалось полумесяцем с ручкой на конце.
– Боевой секатор Трэшей! – восхитился Шур. – Ты сделал клону татуировку изначальных! Сигги, это – уголовное преступление. Хуже только нелегальная пластическая операция и захват личности.
Трэш самодовольно усмехнулся, отпуская Сидхартху.
– Этому знаку почти пять тысяч лет. Он зарегистрирован в Центральной геральдической палате. Каждый новый член семьи Трэшей делает эту татуировку в присутствии членов Совета Десяти. Так что Сидхартха – мой официальный родной брат. Татуировка изначальных, один из немногих атрибутов старой доброй Системы, до которого ВБС не добрался. Ни один из членов ВБС не знает в точности всей процедуры татуировки. Это – прерогатива лишь Отцов-основателей системы. Десять родов хранят ритуал в секрете пять тысяч лет. С того самого времени, когда было изобретено клонирование.
Сидхартха победоносно улыбнулся и сел.
– Сомнений не возникнет ни у кого, – продолжал Трэш. – Из того Совета Десяти, при котором делалась татуировка Сидхартхе, в живых осталось только трое. И они с готовностью подтвердят, что Сидхартха – изначальный.
– Один из членов Совета – Соммерсет Гид. У него я что-то не припомню татуировки изначального. И сдается мне, что настоящий Гид сейчас где-нибудь в Карфагене или на дне одной из шахт Саппуга. По-моему, все это бред. Ты мог бы воспользоваться своей собственной татуировкой.
– Ты же видел, Шур, что гвардейцы окружили здание. Я не успел бы добраться до Суда. Они раздели бы меня и облазили вдоль и поперек, пока бы не нашли татуировку. А потом она оказалась бы на теле их дубликата, а у меня исчезла.
– Я так понял, – хлопнул ладонью по импровизированному столу Самарин, – существует не заговор клонов, а заговор этого вашего ВБС.
– Господи, ну какая умница этот толланец! – расхохотался Шур.
– Он не совсем толланец, если быть точным, – вмешался Сидхартха.
– Это неважно. Ты не зря выкупил на него лицензию, Трэш.
– И еще я кое-что понял, – ровным голосом продолжил Самарин, – я – собственный клон Сигизмунда Трэша, на которого он купил лицензию?
– Э-э-э, не совсем так, сынок. Ты – клон толланской ветви. А значит, не можешь быть личным.
– И на том спасибо, – кивнул Самарин.
– Но на тебя можно купить лицензию. То есть, если тебя клонируют, то все получившиеся клоны будут принадлежать семейству Трэшей. Это, конечно, не личные, родовые клоны. И прав у них будет меньше, и то да се. Но тебе беспокоиться нечего. Если ты о рабстве. Просто ты лишен гражданских прав. Только и всего. А кому они нужны, эти гражданские права? Право, не знаю. Вот у Сигизмунда сколько этих прав было? А теперь сидит в дровяном складе и грозится ВБС Верховным Судом! Это смешно. Кто может выиграть Верховный Суд у ВБС?!
– Я выиграю, – сверкнул глазами Сидхартха, – клянусь Сабаньей Варроном.
– Ты не понимаешь, – засуетился Трэш, – они только кажутся такими всесильными. Главное – создать прецедент…
– Да ладно, «прецедент». Судя по тому, что они сделали с Соммерсетом Гидом, Арчером Харпером и тобой, Сигизмунд, в Верховном Суде, наверное, все судьи уже заменены дубликатами. Давайте спать.
17. ОТРЯД
Когда пятнадцать человек появились из-за угла здания общественного комитета района Оз, простые граждане спешно начали застегивать пуговицы на воротниках и вскидывать вверх волочившиеся до этого по земле копья. Суровые серые лица разрывали вечерний воздух на куски. Их глаза источали презрение к штатским. Они шли уверенными, пружинистыми шагами, впечатывая в остывающий асфальт шоколадные обертки и сигаретные пачки. Их руки небрежно опирались на деревянные приклады; пряди жестких от пыли волос непокорно выбивались из-под сдвинутых на затылки касок; ко лбам прилипли жутковатые инфракрасные очки. Раздраженный их присутствием вечер быстро становился тоскливым. Их настоящих имен никто не знал. Паук, Профессор, Нос, Портной… Спецподразделение «Ласточки». Неувядаемые герои киноиндустрии. Символ потной, неумолимой и всепобеждающей мужской плоти. Смерть против Смерти.
Они двигались быстро, поблескивая в сумерках многочисленными знаками отличия, свидетельствовавшими о том, что это не просто удальцы из «Ласточек», а настоящие ветераны, каждый из которых в одиночку мог отразить небольшой набег из Уркана или разоружить гангстерскую группировку. Люди смотрели им вслед, наблюдая за тем, как хлопают по бедрам саперные лопатки. Темные треугольники на спинах свидетельствовали о том, что эти пятнадцать человек проделали внушительный марш.
– Вы из Карфагена? – крикнул солдатам самый дерзкий мальчишка на улице. Сержант улыбнулся сорванцу скупой улыбкой атлета и, мягко взмахнув рукой, обронил:
– На, поиграй.
В воздухе мелькнула серебряная пчела. На мгновение она вспыхнула звездой в свете уличного фонаря и шлепнулась мальчишке на ладонь. Мальчишка вскинул к темному небу веснушчатый блин немытого с самого утра лица и завопил:
– Ух ты-ы-и-и…
Его тут же окружили сверстники. После недолгой борьбы пацан, наконец, разжал ладонь. На ней вальяжно развалилась серебряная гильза 42-го калибра.
– Гильза от «Сантра»! – воскликнул кто-то.
– Серебряная! – гордо прокомментировал мальчишка.
– И вовсе не от «Сантра»! – заспорили сразу несколько голосов. – У «Ласточек» только «Вервольфы». Это от «Вервольфа».
Солдаты не слышали спор. Из пункта «А» в пункт «Б». Приказ вместо сердца. Еще несколько шагов, и они остановились у небольшого автобуса. Неряшливый водитель обозначил себя выглядывающим из расстегнувшейся рубашки животом. Пупок хитро подмигнул подошедшим.
– Здорово, служивые, – лениво бросил водитель и выплюнул окурок.
Профессор, бывший сержантом, протянул руку.
