Мы не упали. Мы не спланировали. Представьте шаткое сочетание того и другого — меня, болтающуюся под Чаппаларом, как под искалеченным парапланом. Он был почти без сознания, но все же сумел удержать руки и ноги в напряжении, обеспечившем полуконтролируемое снижение, — мы пикировали вниз, пока я не заскребла ногами о пол. Два нетвердых шага, пока не удалось обрести равновесие, и тут же я побежала к выходу.
В моем положении имелись и относительные преимущества — нести Чаппалара было не тяжело, я немного оторвалась от преследователей, которые все еще были у лестницы.
Недостатки же были таковы: я едва держала Чаппалара, вцепившись в него судорожно и неловко, — лишь кончиками пальцев я поддерживала его под мышки. Дальше было не ухватиться из-за прочной преграды его мембран скольжения, так что обхватить все его тело руками я не могла… повезло моим рукам, учитывая клейкие кляксы кислоты, с шипением разъедавшие сейчас его спину. (Вонь паленого уксуса. Содрогания моего друга, словно от рыданий.)
Еще один недостаток моего положения: неизвестные помчались за мной, громко топая. Оружие перезаряжалось. Только всемирно известные спринтеры выкладывались в таком галопе… но, уж конечно, не я, тем паче с раненым улумом на руках. Гелевые ружья к этому времени, должно быть, подзарядились, и я была в их досягаемости; но бежавшие за мной, видимо, хотели выстрелить в упор, возможно, плеснуть струей мне в лицо, выжигая глаза. Эта тошнотворная мысль меня подхлестнула. Я влетела в раздевалку, закрыв дверь яростным от переполнявшего меня адреналина пинком.
Не помогло.
Мои преследователи врезались в дверь как два тарана-близнеца. Дверь не просто открылась вовсю ширь, она слетела с петель и пронеслась через все помещение, ударившись в шкафчик, потом отлетела, отвесив моему плечу изрядную затрещину. Я зашаталась, и Чаппалар стал выскальзывать у меня из рук. Разом у меня объявился десяток дел — устоять на ногах, не уронить друга, чтобы он не упал на пол и не задел шкафчики, — и все, черт побери, не очень-то мне удались.
Я рухнула на пол, а дверь придавила меня сверху. Лишь чудом мне удалось не свалиться на Чаппалара. Он упал рядом со мной в узком проходе между шкафчиками, где мы и лежали, притиснутые друг к другу, а сорванная дверь давила мне на ногу.
Жаль, что дверь прикрывала мне только ногу до колена; моему лицу тоже не помешала бы защита.
Женщина и мужчина остановились у моих ног. Их ружья опустились и нацелились. Оба курка были спущены одновременно.
И вот что я увидела: призрачная труба света — зеленого, золотого, лилового и синего — внезапно появилась прямо передо мной. Два кислотных шара влетели в эту трубу… и труба протолкнула их вверх, кругом по арочной траектории от жерла пистолета, вокруг голов стрелявших, за их спины и прямо в лопатки моим преследователям. Потом чмок! — и два шара вмазались в спины стрелков, обрызгав рядом стоящие шкафчики, но, не достав Чаппалара и меня.
В те же доли секунды, в которые материализовалась труба-фантом, все ее павлиньи цвета исчезли, словно дым. Не было никаких признаков, что она когда-либо существовала… кроме того, что я была все еще жива, а кислотные заряды, предназначавшиеся мне, были перенаправлены в стрелявших.
Их одежда задымилась в тех местах, куда попали кислотные заряды… да так, будто серые робы охватил огонь, выплеснутый из огнемета. Женщина завертелась на месте, хватая себя за спину одной рукой, но, не издавая ни звука. Еще полстука сердца спустя я увидела почему: сквозь облака уксусного дыма из-под горящей одежды проглядывал металл.
Стальные лопатки. Гидравлические мышцы. Позвоночник из металлосплавных шарниров.
— Боже! — вскрикнула я.
Быть выслеженной убийцами — это одно, но убийцами-роботами!..
Женщина-андроид беспрестанно корчилась, хватаясь за спину. Я резко выбросила вперед свою свободную ногу и ударила ее как раз поперек голени. Что-то хрустнуло, как черешок сельдерея: не ее металлическая щиколотка, а то, что было там внутри, — провода или хрупкие сгибающиеся волокна-мышцы. Она потеряла равновесие и, зашатавшись, отступила, хватаясь за своего компаньона, который никак не отреагировал на выстрел, хотя дым струился из-за его спины густыми белыми перьями: видимо, жизненно важные узлы остались в целости. Он шагнул в сторону, за своей подругой, пока она пыталась удержаться на ногах… а я воспользовалась благоприятным моментом, чтобы быстро сесть, выползти из-под двери и метнуться в конец ряда шкафчиков, таща за собой Чаппалара. Три секунды спустя я снова была на ногах, перекинув улума через плечо, как коврик. Еще через три секунды я вылетела из помещения насосной станции.
Хвала Деве Марии и всем прочим святым, в пределах видимости одни животные — ни родителей с колясками, ни школьников, дружным строем гуляющих по парку. Я упала за ближайшим облокотом: его плотное тельце в шкуре броненосца было наилучшей защитой, которая попалась мне при беглом взгляде вокруг. Если повезет, этой защиты хватит от роботов, пока я не помогу моему другу.
Чаппалар упал с плеча прямо в снег. Пар повалил вверх, когда его спина соприкоснулась с влажной поверхностью — кислотные плевки, должно быть, буквально кипели от химической реакции, разъедавшей его кожу. Я широко развела его руки, распластала их, прижимая к снегу каждый раненый участок мембраны-паруса. Я надеялась, что тем самым облегчаю боль. Дыры величиной с палец придавали крыльям вид изъеденных жуками листьев.
Дыры все расширялись по краям. Я видела, как все больше разъедает их кислота.
В отчаянии я набрала полные пригоршни снега и разбросала по внешней поверхности мембран, надеясь разбавить едкие химикаты. Сработало это или нет, я не знаю — мое внимание переключилось на облокота, внезапно привалившегося всем своим весом к моей спине.
— Не сейчас, тупая зверюга! — прикрикнула я, яростно его отпихивая. Минуту-другую облокот все так же приваливался ко мне, а потом безвольно опрокинулся на снег. Его бок был в брызгах кислотной жижи; а в десяти шагах от него мужчина-андроид снова целился в меня из пистолета.
Ослики в панике закричали. Два орта с кряканьем поднялись в воздух. Все они, видимо, почуяли кислоту — пронизывающее зловоние в чистом, свежем воздухе.
Я слепила снежок и бросила его в робота. Мой снежок достиг цели — лица этой твари, но его даже не передернуло.
Гелевое ружье выстрелило.
Никакая труба павлиньей раскраски на тот раз меня не спасла. А облокот встал на ноги и бросился навстречу врагу с разинутой пастью, как будто хотел проглотить кислотные шары. Однако гель попал ему в нос и размазался по морде.
От ушей зверя заструился дым, а он все продолжал свой бег. Потом с него сползла вся уничтоженная кислотой морда целиком, открыв белый пластиковый череп — этот облокот был из числа роботов-стражников, запрограммированных удерживать остальных животных от назойливого приставания к посетителям. Слава Господу, в него вложили немного лишних мозгов, чтобы различать опасность, исходящую из других источников… и броситься ей навстречу, защищая Чаппалара и меня. Он врезался прямо в стрелявшего андроида, его пластиковая морда смялась о железный живот убийцы. Оба упали как подкошенные и покатились по снегу, не издавая ни звука.
