Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Зато меня интересовало. И даже очень. В представительском досье Гримура ни о чем подобном не упоминалось. Как не упоминалось место, откуда он мог вывезти Аранея, хотя не представляю, как можно возить такое животное в клетке по всей Галактике без декларации, данные из которой непременно дублируются в представительском досье. Равно как и травматическое поражение кожи.
Экоранец потеплел, лямки стали мягче, эластичнее, он начал расползаться по спине. Через полчаса он перестанет сковывать меня в движениях и мы настолько сольемся, что я буду ощущать его как собственное тело, словно за плечами вырос личный, но временный горб. Под правой лопаткой легонько кольнуло, и красный огонек на левой лямке сменился на зеленый.
— Все. Можете одеваться. Шлем, перчатки, оружие и прочая экипировка на стеллажах переходного тамбура на нижнем ярусе.
Борацци окинул меня взглядом и, заметив оттопыривающиеся над коленями карманы, саркастически хмыкнул.
— Вижу, бластер вы уже прихватили.
— Ага. — Я застегнул комбинезон, полез в карман и достал бутылку коньяку. — Не люблю быть должником.
— Вольдемар! — Лицо Борацци осветилось улыбкой, куда только подевалась желчность речи. — Ну, уважили!.. — Он осекся. — Да, но вам сейчас нельзя…
— Значит, выпьете без меня. А как выпадет случай совместно — найдем, что-нибудь другое.
Я поставил бутылку на стол.
— Право, мне как-то совестно… — забубнил, извиняясь, Борацци, но глаза у него горели, взгляда от бутылки он не отрывал. Определенно, свой бар он давно опустошил, хотя не представляю, как можно за две недели уничтожить годовой запас спиртного.
— Вашим лифтом можно воспользоваться? — спросил я.
— Да, конечно, идемте провожу, — засуетился он и скорым шагом повел меня к лифту.
Пока я вызывал кабину и ждал ее, Борацци стоял рядом, улыбался, желал мне всего хорошего на поверхности Марауканы, однако говорил скороговоркой, как бы мимоходом, в надежде побыстрее от меня отделаться. И стоило мне шагнуть в кабину, как медиколог, не дожидаясь отправления лифта, развернулся и заспешил в манипуляционную.
В переходном тамбуре я надел на голову шлем, срастил его с воротником комбинезона, но забрало опускать не стал. Сунул перчатки в карман, потянулся за бластером, но, вспомнив едкое замечание Борацци, взял низкочастотный разрядник. От кого здесь обороняться? А фантомов распугивать хватит и разрядника.
Когда я уже собрался выходить, система обеспечения, вмонтированная в шлем, напомнила, что я забыл взять НЗ. Немного подумав, от НЗ я отказался, но прицепил к поясу флягу с апельсиновым соком. Обедать я собирался дома, но пить, скорее всего, на плато захочется.
Выйдя к выходному створу, я остановился, глубоко вздохнул и нажал на кнопку в стене. Пятиметровая горизонтальная диафрагма створа мигнула, и у ног распахнулась километровой глубины бездна, на сером дне которой копошились оранжевые точки биокиберов. Как ни ожидал этого чувства, как ни настраивался, но сердце обмерло, голова закружилась, и я невольно отпрянул от открывшегося створа. Черт побери! В следующий раз на задание пойдет тот умник-аналитик из отдела планирования операций, который придумал наградить меня высотобоязнью!
Прикрыв глаза, я шагнул в створ, и антигравитационный луч, подхватив меня, понес вниз.
Глава 5
Сразу после селекторного совещания Корти Ньюмен перебазировал платформу в район залегания базальтовой плиты, так что пешком мне идти не пришлось. Да и не смог бы — едва только ноги коснулись поверхности и антигравитационный луч отключился, я как подкошенный повалился на порошу пеносиликата. Сердце бешено колотилось, в ушах звенело, глаза застилал туман, крайняя слабость и тошнота не позволяли ни двигаться, ни о чем-нибудь думать. Большая все-таки разница между спуском из космоса в модуле и спуском с километровой высоты в одном комбинезоне. Я предполагал, что высотобоязнь неприятная фобия, и уже пару раз испытал ее на себе, но что во время свободного падения она выворачивает душу до полного изнеможения, никак не ожидал.
Приходил я в себя минут пять, не меньше. Наконец сердце утихомирилось, туман с глаз спал, и я смог сесть. Голова соображала туго, как после нокдауна, саднило горло, то ли оттого, что в пароксизме высотобоязни спазмировались трахеи, то ли от сухого, без единого процента влажности, атмосферного аргона Марауканы.
Я откупорил флягу и сделал несколько глотков. Горло прочистилось, в голове просветлело, но не до полной ясности — тонкая пленка заторможенности продолжала окутывать сознание. Определенно, с легендой о моей высотобоязни надо кончать. Какой из меня работник, если после каждого спуска с платформы буду пребывать в состоянии пришибленности?
Вытерев с лица выступивший пот, я огляделся. Вылизанное ветрами и веками плато напоминало снежную равнину, укрытую серым слежавшимся снегом, пустынную и безбрежную. Мертвую настолько давно, что в существование здесь некогда жизни не верилось, будто планета всегда была такой от сотворения мира. На этом фоне урбанистической несуразностью выглядела закрывающая полнеба платформа с хаотическим нагромождением ажурных ферм, параболических антенн, раструбов сканеров, жерл грузовых и пассажирских створов, антигравитационных отражателей двигательных установок, ангаров глайдеров и скутеров. И будто разделяя эти миры: мир усопшей планеты и мир пришлой цивилизации — между ними катил невидимые волны шорох марауканского прибоя.
Наконец-то я смог коснуться рукой загадочного пеносиликата Марауканы, единственного из всех пеносиликатов, обладавшего в мелкодисперсном состоянии свойствами обратной полимеризации. Ладонью зачерпнул горсть пыли, поднял и высыпал. Мелкая, почти на мономолекулярном уровне, пыль вытекла из руки единой каплей квазижидкости, медленно спланировала на поверхность и растеклась по ней, словно это происходило в безвоздушном пространстве и при малой гравитации. Ни единой пылинки не повисло в воздухе. Во многих лабораториях Галактического Союза проводились исследования по воссозданию пеносиликата Марауканы, однако воспроизведенная в идеальной точности химическая структура не обладала аналогичными свойствами, что, в общем, и служило пищей для существования одиозной теории о праматерии, якобы присутствующей практически в любом веществе планеты. Таких загадочных явлений на Мараукане существовало превеликое множество, но в данный момент ни одно из них меня не интересовало. Меня интересовали более приземленные, причем во всех лингвистических смыслах, тайны. Человеческие.
Может быть, именно из-за противоречия между раскинувшейся передо мной сокровищницей тайн мироздания и сугубо утилитарной целью проекта предстоящее расследование показалось мне мелочным и несущественным. Шевельнулось во мне нечто этакое, возвышенное, что отличает человека от животного, но проявляется обычно в ранней юности, когда хочется бескорыстно посвятить свою жизнь служению высшим целям. Редкие люди идут на такую жертву, отдавая себя без остатка осуществлению отроческой мечты, большинство предпочитает жизнь земную, обыденную, тратя силы и энергию исключительно на добывание хлеба насущного и прочих благ цивилизации. К сожалению, и я относился к большинству. Пора было приступать к работе, поэтому я задвинул невесть откуда взявшиеся инфантильные мечтания в дальний уголок сознания, встал и повернулся лицом к будущей строительной площадке.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
