– Какая красота! – сказала Кассандра и сорвала стебелек, чтобы понюхать.
Он стоял там, где отпустил ее, и смотрел вокруг, как будто никогда раньше не видел этого места.
– Думаю, да.
Сбоку в холме был выложен камнем уединенный уютный уголок с парой каменных скамеек. Кассандра, слишком нервничавшая, чтобы просто сидеть, прислонилась к стене и протянула руку к виноградной лозе, оплетавшей ее.
– Это место тоже содержит неприятные для тебя воспоминания?
– О моем брате Тео.
– Дельце?
Бэзил смущенно улыбнулся:
– Да, этот сад – его работа. Он сделал его для матери. Она любила приходить сюда, ее друзья приносили ей цветы, чтобы посадить здесь. Но все-таки я думаю о Тео.
Так вот что это было – темный колодец эмоций, который он скрывал, горе, которое все не проходило.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
Он повернулся к ней.
– Я не думаю, Кассандра, – ответил он и быстро взмахнул руками. – Не сегодня, сейчас я только чувствую.
Он закрыл глаза и подставил голову ветру. Может быть, он молился о том, чтобы быть сильным?
Подумав об этом, Кассандра улыбнулась. Когда она смотрела на него при звуках воды, на фоне неба и сочной зелени, ее наполняли радость и ощущение света. Она подумала о Пане, о Боккаччо, о мгновениях, украденных из долгой жизни.
– Чувствую, – повторил он и направился к ней, сверкая глазами. – Я не буду целовать тебя, если ты не хочешь, но сегодня вечером я думаю только об этом.
Кассандра качнулась ему навстречу, ее дыхание колебалось как пламя свечи, он поймал ее и пристально посмотрел ей в глаза, затем дотронулся до ее лица. Его пальцы касались ее век, носа, щек, рта. Повинуясь инстинкту, она прижала губы к его большому пальцу, когда тот коснулся ее губ.
Он издал тихий низкий стон и поцеловал ее. Кассандра обвила его шею рукой, чувствуя, как ее грудь прижимается к его груди, ее голова упирается в изгиб его руки. Она откинула голову, чтобы приспособиться к движениям его языка. В ее теле разрасталось трепещущее беспокойство, устремлявшееся к рукам и позвоночнику, пульсировавшее в ягодицах и под коленями, мерцало в руках, обвивавших его плечи.
Они одновременно раскрыли губы, а затем словно растворились в огне. Стараясь не упасть, Бэзил оперся о стену, крепко прижавшись к ней. Кассандра мечтала, чтобы это мгновение длилось вечно. Она хотела только Бэзила, она жадно дотрагивалась до него, до его рук, лица, волос и спины. Он немного приподнял Кассандру, чтобы поцеловать ей шею.
– Твоя шея завораживает меня, – пробормотал он и поцеловал подбородок и ключицы, медленно, пробуя, проводя языком туда и обратно, боясь пропустить хоть маленький изгиб.
Кассандра почувствовала, как потяжелела и налилась грудь, и сделала то, чего не могла себе и представить, – схватила его руку и прижала к своей груди.
Его рука двигалась аккуратно, его чуткие пальцы гладили тело над корсажем, его большой палец был именно там, где ей хотелось, – над упругими горящими сосками. Не удержавшись, Кассандра издала негромкий стон и закрыла глаза, испытывая мучительное головокружение. Бэзил снова поцеловал ее, его губы мягко и усердно поддразнивали ее губы, его язык разгоряченно трепетал в уголке рта, у изгиба, в самом центре нижней губы, он ласкал ее грудь, все больше распаляя Кассандру.
– Бэзил, сними камзол!
Он подчинился, стряхнул его и бросил на землю, а затем и жилетку. Она развязала его шейный платок и засунула руки ему под рубашку, поглаживая обнаженную кожу.
Их поцелуи становились все горячее, дыхание участилось, руки нетерпеливо изучали тела друг друга, они скользили и исследовали. С нежным стоном Бэзил наклонился, чтобы поцеловать ее шею, его рука скользнула под сбившуюся юбку и опустилась на ее неприкрытое бедро, его тело при этом настойчиво прижалось к ней.
Кассандра застыла. Желание уступило место панике, она начала отбиваться кулаками, колотя его по голове и плечам.
Бэзил тут же отпустил ее и отступил. Кассандра смотрела на него, ее захлестнула дрожь, такая сильная, что она не могла даже стоять.
Колени подогнулись, и она опустилась на землю, закрыв лицо трясущимися руками.
– Прости, – прошептала она.
– Господи, Кассандра!
Бэзил сделал шаг вперед, протянул к ней руку, потом опустился на корточки, не дотрагиваясь до нее.
– Я больше не хочу пугать тебя, я только обниму, чтобы ты не дрожала. – Он придвинулся ближе. – Хорошо?
Кассандра еще сильнее прижала руки к лицу, испуганная тем, что он увидит ее такой, что узнает ее секрет.
Она не плакала и не заплачет. Кассандра еще сильнее прижала руки к глазам и удержала крик, готовый вырваться из горла, а когда Бэзил дотронулся до нее, стремительно вздрогнула и задела локтем стену.
Бэзил очень осторожно обнял ее, когда она не отодвинулась – ей отчаянно хотелось прижаться к нему, – он издал тихий горестный вскрик.
– Любимая, – прошептал он, подставляя ей плечо, – должно быть, он был очень жесток. Мне так жаль, Кассандра. – Он обнял ее. – Мне очень, очень жаль, – прошептал он.
Она задрожала еще сильнее и возненавидела себя за это. Она была так слаба, а он был таким мягким, она была не в силах заставить себя встать, поправить одежду и забыть о том, что произошло.
Бэзил как будто понял это, продолжая сидеть на траве, обнимая и укачивая ее как ребенка.
– Хочешь рассказать мне про него? Это был твой муж?
Кассандра никогда не говорила об этом, даже со своими сестрами.
Она никогда не позволяла себе быть такой уязвимой, как в этот момент. Вдохнув, Кассандра сказала себе, что надо успокоиться.
Она боролась, воздвигая вокруг себя бастионы, но проиграла. Его рука была слишком ласковой, его голос слишком мягким. Его рука снова и снова гладила ее волосы, напомнив ей прикосновения матери. Кассандра медленно приходила в себя.
– Это был мой муж, – сказала она после долгого молчания.
Бэзил откинул волосы с ее виска.
– Он причинял тебе боль?
– Да. – Зажмурившись, она отогнала воспоминания о яростных руках. – У него не получалось… со мной очень часто. Это приводило его в бешенство, поэтому он поступал… иначе.
Руки Бэзила были очень нежными. Он касался ее виска, ее щеки. У Кассандры не было слов, чтобы описать то, что творил ее муж, даже мысль об этом вызывала тошноту и дрожь.
– Было даже хуже, когда получалось, – у него было жестокое воображение.
Она вспомнила о синяках на груди и ногах, об издевательском смехе и своем всепоглощающем ужасе. Не было никого, к кому она могла бы обратиться за помощью.
– Мой отец умирал. – Кассандра говорила спокойно. – Мои сестры не могли мне помочь, они бы только потеряли рассудок. Братья сбежали из Англии.
