– А куда еще может поехать такая невеста, как я? Неизвестная шотландка, без земель, семьи и знакомых, которые меня бы рекомендовали? – горячо возразила Фейвор, так как англичанин заставил ее задуматься. Даже если она сможет распоряжаться собственным будущим, то вряд ли сумеет найти семейное счастье.
– Только в Уонтонз-Блаш я смогу найти жениха, который не будет слишком глубоко копаться в моем генеалогическом древе. Пока на мне роскошные туалеты и драгоценности, здесь меня принимают за выгодную партию.
– Вы хотите сказать, что контрабандный бизнес не настолько прибыльный, как об этом говорят? А я-то считал его одним из самых выгодных занятий для честолюбивого молодого человека.
– Нет, – резко ответила она. – Это не так. Совсем не такое выгодное, чтобы восстановить состояние, отнятое английскими уб…
– Осторожно, мисс Донн, – сухо перебил ее англичанин. – Ваш будущий муж может оказаться как раз одним из этих английских «уб».
– Это я понимаю, – мрачно ответила Фейвор. – Но, видите ли, у меня нет выбора. Ваши англичане не оставили в живых шотландцев, из которых можно было бы выбирать, – ни богатых, ни бедных. Они убили всех.
У нее возникло вдруг чувство, что ее слова задели какую-то струнку в его душе и он начинает сочувствовать ее рассказу.
– Да. В этом есть доля правды, – сказал он через несколько мгновений. – Но с другой стороны, у меня уже есть опыт, я уже наслушался ваших лживых историй.
Она ошиблась. Ему совершенно безразлично уничтожение ее народа.
– Смейтесь надо мной, сколько вам угодно, – резко ответила она.
– Подберите свою нижнюю губку, милочка, она слишком соблазнительна, когда вы ее так надуваете, и уверен, что вам это хорошо известно.
Фейвор в раздражении топнула ножкой и уставилась на нее в изумлении. Она не топала ногой с детства.
– Что за прекрасная сказка и что за прекрасная из вас вышла героиня, Фейвор, любовь моя, – сказал англичанин легким, насмешливым тоном. – Такая храбрая и страстная. Как это благородно с вашей стороны пожертвовать собой ради клана. – Его лицо стало серьезным. – Если бы я только мог поверить в это благородство. Но вы с такой готовностью воспользовались мной.
– И сегодня я бы сделала то же самое. Вы уже были осуждены. Что вам было терять? Кроме того, – она с вызовом посмотрела на него, – вы ведь спаслись, не так ли? Ну, значит, вы получили больше, чем обещала сделка.
– О нет, – пробормотал он, – я еще не получил ничего из того, что обещала эта сделка.
Мужчина шагнул вперед, напряженный, хищный, сосредоточенно целеустремленный. Девушка отступила назад. И уперлась спиной в стену. Он улыбнулся. Злая получилась улыбка. Дьявольская улыбка.
Он поднес руку к ее лицу. Она вздрогнула, но он пронес ее мимо и уперся раскрытой ладонью в стену рядом с ее головой. Его поза только подчеркивала, насколько он выше ее. Он просто закрыл ее своим огромным телом. Его взгляд скользнул по ее лицу, шее и задержался на глубоком декольте.
– Меня выкупили из тюрьмы, чтобы я вас развлекал.
– Не меня, – возразила Фейвор, – а мадам Нуар!
– Которую вы изображали, – ответил англичанин неожиданно тихим голосом, полным неги.
Столь резкая перемена тона почему-то вызвала у девушки необъяснимое чувство слабости, приятной истомы.
– Вам не следовало красить волосы, – задумчиво произнес он, играя ее локонами. – Раньше они были красивее. Как краденое золото. Теперь они мертвы, словно глаз мертвого ворона.
– Льстец, – прошептала Фейвор.
– Кто бы мог подумать, что вы… из всех женщин в мире… именно вы, – ответил англичанин так тихо, что она едва расслышала.
Заметив, как он разглядывает ее тело, она почувствовала себя зрелой и пышной, ей стало неловко. Она не могла бы отвести глаза, даже если бы попыталась.
– Прошу вас.
– Просите о чем? Доставить себе удовольствие? И что для этого потребуется, как вы считаете? – спросил он. – Один раз я уже получил от вас поцелуй и до сих пор помню его вкус. Разве это не странно? – Он опустил крашеную прядь на ее плечо и терпеливо расправил локон. – Правда?
– Да.
– Я провел в тюрьме четыре года, вы знаете, – сказал он. – Четыре года – это долгий срок, можно забыть о тех плотских удовольствиях, которые я только начинал постигать. После побега – с вашей помощью – мне понадобилось несколько дней, чтобы осознать, что я в безопасности. Но потом… потом я стал искать эти удовольствия, когда это не было связано с риском для жизни.
Его лицо стало суровым.
– И знаете что? Хотите узнать нечто весьма странное? – Он приблизил лицо, его рот казался очень мягким, пожалуй, даже слишком нежным. – Хотите?
Фейвор кивнула, завороженная его тихим, гипнотическим голосом, жаром его руки.
– Даже в испепеляющем жару наивысшего наслаждения я чувствовал вкус ваших губ.
Она попыталась сдержаться, чтобы не ахнуть. Но ей это не удалось.
– Что это? Румянец, маленький ястребок? Слишком откровенно? Клянусь Богом, по-моему, я смутил эту девушку. – Он невесело рассмеялся. – Подумать только, я принял вас за мадам Нуар. В самом деле, я потерял дар понимать женщин.
– Она моя родственница, – сказала Фейвор.
– Имейте хоть каплю уважения к моему уму. Сомневаюсь, что вы когда-либо встречали эту леди… Нет! – Он прижал огрубевший палец к ее рту. – Ваши губы начинают произносить ложь, когда вы еще даже не успели подумать. Избавьте нас обоих от вашей очередной выдумки. – Неуверенно, словно нехотя, он провел кончиком пальца по ее губам.
– Я не могу заставить вас верить или не верить, – ответила она. Чувство паники, не похожее ни на что из испытанного прежде, поднималось в ней вместе с возбуждением, пронизывающим ее рот, щеки, горло, ее груди и бедра.
– Будь я проклят, леди-ястреб, говорите ли вы хоть когда-нибудь правду?
Голос ей не повиновался. Она молча, умоляюще смотрела на него.
– Кровь Христова, – пробормотал англичанин, и злая, навеянная сатаной тьма залила его лицо. – Не могу решить, кого Бог наказывает, меня или вас. Давайте выясним.
Его губы коснулись ее намеренно осторожно. Она закрыла глаза.
Теплое дыхание. Бархатные губы, упругие и испытывающие. Просто поцелуй, просто самое нежное прикосновение его губ, и тем не менее колени ее ослабели, голова закружилась. Он придвинулся ближе. Она это почувствовала, вкусила его дыхание. Обволакивающее дыхание, а может, угрожающее? Оберегающее? Пресвятая Дева, она не могла понять.
Он прошелся пальцами по ее шее, потом, очертив границу декольте, дерзкие пальцы оказались за корсажем…
Фейвор вспыхнула. Широко раскрытыми глазами она, испуганная, посмотрела на него.
