Ширли выпрямилась и сверху вниз посмотрела на Камиллу.
— Подумаешь, какая справедливая. Сейчас заплачу: верная секретарша, которая защищает своего любимого босса!
— Ширли, — Камилла вовсе не хотела ссориться, — чего ты добиваешься? Тебе что-то нужно?
Ширли усмехнулась.
— От тебя мне ничего не нужно, дорогуша. Все, в чем я нуждаюсь, я запросто получу от Грегори.
Грегори вышел из зала, и вслед за ним потянулась вереница его собеседников.
— Камилла, мы идем обедать. Собирайся, — распорядился Грегори.
— Я? — удивилась Камилла.
— Конечно, раз я сказал.
Грегори был раздражен, и Камилла сразу поняла, что переговоры прошли не так успешно, как Грегори хотелось бы. Поэтому она подхватила сумочку и направилась вслед за Грегори и его гостями.
— Что случилось? — успела она украдкой спросить Грегори, когда они входили в лифт.
— Ничего, — мрачно ответил Грегори. — В том-то и дело, что совсем ничего. Они не поддаются.
До ресторана у Камиллы было время подумать обо всем происходящем. Она видела, что никаких доверительных отношений у этих людей с Грегори так и не сложилось. Камилла начала вспоминать все, чему ее учили на факультете психологии. Она и сама чувствовала, что ее призвание — быть психологом. Ей довольно просто было определить, как общаться с теми или иными людьми. Она запросто могла оценить человека, отнести его к определенному типу, объяснить, почему он поступил так, а не иначе, и предугадать его дальнейшие действия. Она никогда не ошибалась в людях.
Правда, это касалось лишь тех случаев, когда дело не касалось непосредственно самой Камиллы. Как только ей нужно было оценить поведение близких ей людей, она переставала мыслить рационально. Людям вообще свойственно переоценивать тех, кого они любят. Именно поэтому они так часто обжигаются и страдают от предательства. Однако теперь Камилла могла спокойно разобраться в ситуации, так как та никоим образом не касалась ее самой и этих людей Камилла видела в первый и — вполне возможно — в последний раз в жизни.
Все расселись по машинам. Наконец-то у Камиллы и Грегори появилась реальная возможность поговорить без посторонних.
— Плохо дело, — сказала Камилла.
— Сам вижу.
— Ни один из них даже не соизволил сесть в наш автомобиль. Никто не чувствует к тебе расположения.
Грегори молчал. Он и сам понимал, что рассчитывать на сотрудничество вряд ли может.
— Как ты пытался доказать им, что сотрудничество выгодно? — поинтересовалась Камилла.
Грегори мрачно посмотрел на нее. Ему не хотелось говорить, но он вздохнул и сказал:
— Я пытался доказать им, что проводимая ими политика губит их же компанию.
— То есть, другими словами, ты пытался критиковать их?
— Вроде того, — согласился Грегори.
— Зря. — Камилла покачала головой. — Критика в этом случае абсолютно бесполезна. Посуди сам: как бы ты стал вести себя, если бы кто-то посторонний начал критиковать политику, которую ты проводишь в своей компании?
— Я бы начал доказывать обратное, по крайней мере, попытался бы… — нехотя сказал Грегори.
— А они восприняли все в штыки, не так ли?
— Да. — Грегори с удивлением покосился на Камиллу: откуда она знает?
— Пойми, любая критика заставляет человека обороняться в большей или меньшей степени. Ты никогда не читал Дейла Карнеги?
— Читал. — Грегори ухмыльнулся. — Но я больше полагаюсь на собственный опыт.
Камилла понимающе кивнула.
— Да, но ты не задумывался, что у тебя не такой уж большой опыт, чтобы во всем на него полагаться?
— Возможно.
— Так вот, Грег, есть только один способ побудить кого-то что-то сделать.
— И какой же? — поинтересовался Грегори бесцветным голосом.
— Заставить человека захотеть это сделать!
— Интересно как?
— А вот уж тут думай сам, — отрезала Камилла. — Человек хочет чувствовать себя значимым.
— Нужно льстить?
— Ни в коем случае! Надо хвалить от души. Можно намекнуть собеседнику на неправоту более мягким способом: да, вы правы, но ведь вы наверняка задумывались еще над одной версией решения этого вопроса? Заставь человека поверить, что это он придумал способ решения проблемы.
— Да, я знаю, никогда не стоит говорить о том, чего хочешь ты, а нужно попытаться заставить человека поверить в собственную выгоду.
— Точно!
— Продолжай, — попросил Грегори. Его заинтересовало мнение Камиллы. До этого он и не думал советоваться с ней, а оказалось, что она мыслит вполне логично.
— Ну что еще? Избегай споров.
— Невозможно, — покачал головой Грегори. — Я с ними сегодня спорил полтора часа о том, что им выгодно.
— И зря. Единственный способ одержать верх в споре — это уклониться от него.
— Как? Мне же необходимо было открыть им глаза на происходящее!
— Не надо никого тыкать носом! Они не несмышленые котята. Эти люди уже давно вполне сложились как личности. И каждый из них считает, что знает гораздо больше, чем все остальные. Если ты их начнешь шпынять, они всё воспримут в штыки. Просто из принципа. Думаешь, так просто признать свою неправоту?
— Камилла, — Грегори уже во все глаза смотрел на свою секретаршу, — откуда ты все это знаешь? Ты поклонница Карнеги?
— Не то чтобы… — уклончиво ответила Камилла.
— И все же?
— Да я училась на психолога!
Грегори рассмеялся.
— Вот оно что! Ты мне никогда об этом не говорила.
— А ты никогда и не спрашивал!
— Хорошо, теперь спрашиваю. Продолжай, Камми. Ты меня поражаешь.
— Нет, я всего лишь напоминаю тебе догмы, которые ты всегда знал, но из-за собственной принципиальности и самоуверенности забыл или захотел забыть.
— Возможно.
— Итак, — Камилла постаралась не сойти на нравоучительный тон: хороша она была бы, если бы тут же нарушила все запреты, о которых только что говорила. — С самого начала придерживайся дружелюбного тона и никогда не начинай разговор с обсуждения тех вопросов, по которым расходишься с собеседником во мнениях. Нужно сразу же подчеркнуть те аспекты, в отношениях которых вы единодушны. Человек должен верить, что он сам сделал выбор, а не ты вынудил его. И, наконец, всегда ставь себя на место своего собеседника. Остальное зависит только от способа подачи твоих идей. — Камилла перевела дух и взглянула на Грегори.
Он сидел, глубоко задумавшись. Через некоторое время, когда Камилла уже начала сомневаться, что он ее слушал, Грегори улыбнулся и сказал:
