— Комплимент сомнительный. Значит, нормальных желаний я не вызываю?
— Нарываешься, графиня. Между прочим, у нас фиктивный брак, не забывай. Я — честный человек. Кстати, у меня нет соперников?
— Что ты! Ты ведь мой муж!
— А как насчет сердечного друга?
— Увы. Или слава богу — с какой стороны посмотреть.
— Почему?
— Что почему?
— Почему красивая, молодая, самодостаточная, уверенная в себе и темпераментная женщина не имеет любовника и сознательно идет на фиктивный брак?
— Нескромные вопросы задаешь…
— Считай это заменой первой брачной ночи, дорогая.
— Хорошо. Только налей еще вина.
— Кстати, вино прекрасное.
— Спасибо, но это не ко мне. Винограднику этой лозы исполнилось четыреста лет. Такое же вино пили при дворе Короля-Солнце.
— Так что там с мужчинами?
— Ничего, прости за каламбур. Их нет.
— Ты боишься их или они тебя?
— Вероятно, поровну. О симпатии со стороны некоторых мне противно даже думать, про других я точно знаю, что никогда не смогу их заинтересовать…
— Ого! И кто эти небожители?
— Например… ты.
— Шарлотта, ты напилась.
— Вовсе нет. Это правда. Я не говорю о простом влечении. Я знаю, что красива, знаю, что тело мое соблазнительно выглядит и хорошо пахнет… Но ведь на самом деле я не интересна тебе. Недаром ты на меня вообще никак не реагировал первые полтора дня.
— Неправда, я на тебя сердился. Это сильная эмоция.
— Понимаешь, Филип, мне кажется, люди не воспринимают меня всерьез. Я — словно памятник самой себе. Дышу, ем, пью, сплю — но не живу.
— Под твоим началом живые люди. Твоя семья зависит от тебя. Нашелся Джонни…
— Честно говоря, я тоже хочу под чье-нибудь начало. Меня задели твои слова о принятии решений. Захотелось быть слабой дурочкой.
— Так будь ею.
— С тобой?
— Почему нет? Мы женаты, не забывай.
Глаза Шарлотты неожиданно наполнились слезами.
— Это все не всерьез. Это игра. Это временная мера.
— Почему ты плачешь? Тебе хотелось бы, чтобы все случилось всерьез?
— Нет! Да… Я завидую Жанет. Она любила, и ее любили. Она была счастлива, она даже умерла счастливой. А я… я всегда должна была сначала думать, потом делать. У меня никогда не было времени на безрассудства.
— Ну сегодня ты взяла реванш. Безрассуднее нашей свадьбы…
— Она не настоящая!
Филип перегнулся через стол, заглянул в лицо своей молодой жене.
— Хочешь, все будет по-настоящему?
— Нет! Не надейся. Я не буду с тобой спать.
— А зря. Я хотел сказать, дело вкуса. Я бы постарался, чтобы тебе понравилось.
— И разбил бы мне сердце. Потому что я знала бы с самого начала, что и это — игра.
— А если бы я не играл?
— И как в этом убедиться?
— Например, прожить со мной до самой старости.
— Ты согласился бы?
— Какой толк спрашивать, если ты этого сама не хочешь? На самом деле тебе жаль расставаться с собственной самостоятельностью. Ты слишком независима, чтобы безоглядно довериться первому встречному.
— Ты действительно понравился маме.
— Господи, да что ж тебя это так удивляет? Она отличная тетка, с чувством юмора, женственная, активная, а вы записали ее в инвалиды.
— Она убьет тебя, если узнает, что ты — не миллионер…
— Успокойся, дурочка, она все знает. И ее волнует вовсе не мое положение в обществе, а мое отношение к тебе. И потому мне более тошно, чем ты можешь себе представить. Лучше бы твоя маменька мечтала о моем богатстве — но она-то мечтает о твоем счастье!
— Но ведь Жанет она не простила!
— Шарлотта, ты меня извини, но ты дура. Себя она не простила, а не Жанет! Себя — за то, что тогда повела себя недостойно и глупо. За упрямство свое собственное. Потому она так переживает и за тебя — хочет вернуть долг перед Жанет. Странный вы народ, ребята. Собственную мать не знаешь…
Шарлотта торопливо отпила вина. Ее мир рассыпался на миллион осколков, превращался в пыль и прах, а она и пальцем не шевелила, чтобы спасти его. Парень с горячими глазами небрежно раскладывал скучную жизнь Шарлотты Артуа по полочкам, препарировал ее без всякой жалости, а Шарлотта Артуа сидела и млела — так он ей нравился, Филип Марч!
Никто и никогда ей так не нравился.
Пауза грозила затянуться до критических значений, но в этот момент большая компания за соседним столиком вдруг обратила на них внимание.
— Шарлотта! — вскричала одна из женщин. — Ты скрыла, что собираешься сюда вечером. Ты сказала, что будешь занята!
Мужчина, сидевший рядом с ней, заметил:
— Дорогая, Шарлотта уже давно большая девочка. Она не обязана отчитываться перед тобой в своих действиях. Шарлотта, прелестно выглядишь.
— Спасибо, Морис. Привет, Жюли.
— Кто этот молчаливый красавец рядом с тобой? Познакомить не хочешь?
— Уже знакомлю. Позвольте представить вам мсье Филипа Марча. Он мой… муж.
Восклицания, смех, аплодисменты. Хорошенькая Жюли надула губки.
— У тебя невозможный характер, Шарлотта. Все-таки свадьба в нашем возрасте, да еще первая… могла бы и пригласить подругу детства.
Шарлотта посмотрела на Филипа, а он подмигнул ей, прикрывшись бокалом. Неожиданно Шарлотту охватило безудержное веселье.
— Учитывая ТВОИ пять браков, Жюли, я просто не предполагала, что тебя все еще интересуют подобные мероприятия. В нашем-то возрасте… К тому же мы с Филипом приняли спонтанное решение. Состоялась всего лишь скромная семейная церемония. Только БЛИЗКИЕ люди.
Добродушный круглолицый Морис фыркнул:
— Просто удивительно, как это у женщин получается: вроде и слова все нормальные, и тон вежливый, но ведь сразу становится понятно, что они только что обменялись приличными уколами интеллектуальных шпаг! Дружище, вы англичанин?
— Американец.
— Янки всегда были сторонниками спонтанных решений. Ваше здоровье! Расскажите, как это было. Она сразила вас сразу или вы приглядывались к ее очарованию некоторое время?
Филип взял руку Шарлотты и поднес к губам, не отрывая от нее горящих глаз.
— Скажем так: с первого взгляда на Чарли я понял, что она прелестна. А со второго — что мы с ней предназначены друг другу судьбой. Собственно, все остальное время я потратил на то, чтобы убедить в этом ее.
