Книга Вчера-позавчера - Шмуэль Агнон

Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 159

Подумай-ка, маленькая речка есть в нашем городе, похожая на каплю по сравнению с морем, и не проходит года, чтобы она не смывала скот, утварь и даже дома; а море это не переходит границ, установленных для него Господом, Благословен Он, в момент, творения. А назавтра, приходит человек и видит, что море успокоилось и волны его улыбаются друг другу, одни зеленоватыми глазами, другие синеватыми глазами, а песок сияет перед ними как сверкающее зеркало, в которое глядятся, красуясь, щеголи.

Теперь обратимся к тому, что является основой существования человека, и поговорим немного о кушаньях, которыми отличается Эрец Исраэль. И действительно: даже те кушанья, что были поначалу чужды ему, Ицхаку, теперь нравятся ему. Баклажаны, поджаренные в растительном масле с томатным соусом, а также многие другие блюда, принятые в Эрец, теперь — это его ежедневная пища, не говоря уж о маслинах и помидорах.

Немыслимое наслаждение доставляли Ицхаку абрикосы. Не учили мы о них в Пятикнижии, и не слышали мы о них, пока не попали в Эрец Исраэль; внезапно открылись они нам, и до чего же они хороши, до чего прекрасны! Господь, Благословен Он, любит Эрец Исраэль и дает ей больше обещанного. Обещал Он нам страну пшеницы и ячменя, а дает нам и другие прекрасные плоды. И когда Он дает? Между Песахом и Суккотом, в то время, когда апельсины исчезают с рынка. Одной рукой — берет, другой рукой — дает.

Еще не насытился ты абрикосами, а уже весь рынок кишит виноградом. Винограда такого не ел ты в своем городе. Покупал обычно отец ко второму дню Нового года кисть винограда, чтобы прочесть над ним благословение «что дожили мы до этого времени…», и если бы не назывались эти плоды виноградом, можно было бы подумать, что это смородина, ведь отец — человек бедный и выбирает из отбросов. А здесь покупаешь ты за грош унцию… и две унции… сладкого и спелого винограда. А сколько сортов есть тут! И вкус одного не похож на вкус другого. Знал Ицхак, как и другие наши товарищи, прибывшие из северных стран, что есть виноград белый и черный, но что и тот и другой подразделяются на несколько сортов, и у каждого сорта — свое название, было ему неведомо. А теперь, когда он это знает, выбирает себе самый лучший сорт. Хотя нужно заметить, что и средние сорта достойны похвал.

Еще полон рынок виноградом, а уже другой плод поглядывает на тебя. Это — сабра[16], из побегов которого делают живую ограду вокруг садов; если человек наступит на него, он прокалывает ему подошву его ботинок. Это тоже благословенный плод, услада для души. Глаза Всевышнего прикованы ко всей Эрец, и если Он захочет, то придаст чудесный вкус даже колючкам забора. Сидят арабы на обочинах улиц и чистят тебе за грош столько сабр, сколько в тебя влезет. Пока ты сидишь и лакомишься саброй, проходит перед тобой другой араб, а на голове его — корзина полная клубники из Дамаска.

Проходит время, и заполняется рынок грудами огромных арбузов, каждый величиной с голову человека и крупнее. Кожура их зеленая, и белые пятнышки мерцают на кожуре, а внутренность их красная и сочная, и черные зернышки глядят из нее, а ты ешь нутро, и выплевываешь зернышки, и выбрасываешь кожуру. Вспоминаются осенние вечера в твоем городе, как ты смотришь на рыночных торговцев, сидящих при свете маленьких фонарей, — и половинки арбузов лежат перед ними, и ты так хочешь попробовать эти сладкие плоды, но карман твой пуст, и ты не можешь купить себе даже маленький кусочек. Здесь же берешь ты целый арбуз и ешь его день… и два дня…

Еще не кончились арбузы, а уже наполнился весь рынок инжиром. Инжир этот, у которого нет ни кожуры снаружи и ни косточки внутри, съедается целиком, и ты кладешь его в рот безо всяких проблем — как плод, очищенный от всех отходов и пригодный в пищу. Не кончился еще инжир, а уже заполнился весь рынок финиками, сладкими как мед. Фрукты эти, которые мы ели за пределами Эрец Исраэль раз в году, на Новый год Деревьев, один плод инжира и один финик, чтобы прочесть благословение над ними и побудить нашими благословениями силы высших сфер пролить в изобилии святость на плоды Эрец Исраэль, — покупаем мы здесь за один грош унцию и две унции инжира и фиников. Вне Эрец Исраэль инжир и финики слаще всех остальных фруктов в мире, а в Эрец Исраэль они слаще во сто крат, ведь не похож вкус плодов в изгнании на вкус плодов в месте их произрастания. Одновременно с инжиром и финиками появляются гранаты. До того как прибыли мы в Эрец Исраэль, гранат служил в наших устах лишь притчей, вроде внутренность его — ешь, а оболочку — брось; когда же мы прибыли в Эрец Исраэль, превратилась притча в реальность.

От фруктов, которыми славится Эрец Исраэль, перейдем мы к другим фруктам, растущим в Эрец для ее жителей. Апельсины, крупные и спелые, наполняют Эрец, и аромат их, как аромат мира иного, и золотой свет исходит от них, и их чудесный вкус — во рту. Все то время, что жил ты за границей, вряд ли мог ты купить себе целый апельсин, а если и покупал — один, и уж два — точно не покупал; а здесь протягивают тебе три и четыре — за матлик. Особое свойство есть у Яффы — город этот благословен чудесными плодами и предлагает их тебе со всей щедростью в изобилии. Вместе с апельсинами появляются мандарины. Мандарин — поздний ребенок в семье плодовых деревьев Эрец Исраэль, младшая сестра апельсина, которая ловит тебя в сети своей красоты, и аромата, и вкуса. И закутана она в легкое покрывало, так что очистить ее кожуру не представляет труда.

А теперь, братья наши, измученные хамсинами, и жарой, и всяческими другими напастями в Эрец, изнуряющими человека! Вам ведь известно, что с наступлением сезона апельсинов слабеет сила солнца и надвигается желанная прохлада, и ласковые облака парят в небесах, и солнце смотрит сквозь них с грустной любовью, и кажется нам, что и вправду — мы в Земле Обетованной, в особенности здесь, в Яффе, где нет снегов и холодов, но есть тут желанные ветры и ласковое солнце. Здесь не должен человек бояться, что застынет кровь в его жилах от пронизывающего холода, да тут и вовсе не страшен холод, ведь даже в зимние дни поднимается солнце в небе и греет нас к всеобщему удовольствию. Знает Господь, Благословен Он, что мы бедны и не можем купить себе теплую одежду и достать себе печку, поэтому дал он нам удобный климат, чтобы смогли мы выстоять. И когда вспоминает Ицхак отцовский дом, где зимой под кроватью нарастает лед и иней и все болеют от стужи, он не знает, вздыхать о них или радоваться, что он — здесь.

2

Полегоньку-потихоньку перестал Ицхак вспоминать свой город и начал привыкать к обычаям в Эрец. Черешня, смородина, земляника и другие ягоды и фрукты, как мелкие, так и крупные, стали забываться. О кушаньях и напитках, к которым привык он у себя в городе, Ицхак тоже перестал думать. И как привык он к климату страны, так привык к ее языку и вплетал в разговор арабские и русские слова, не важно, говорил ли он на идише, говорил ли на иврите, подобно другим всем нашим друзьям в Эрец.

Да и во всем остальном он вел себя, как большинство наших товарищей. Не ходил в синагогу, и не накладывал тфилин, и не соблюдал субботу, и не чтил праздников. Вначале он делал различие между заповедями повелевающими и заповедями запрещающими. Остерегался нарушить запрещающую заповедь и ленился исполнить повелевающую заповедь, в конце концов, перестал делать различие между ними. И если приходилось ему нарушить одну из запрещающих заповедей, не боялся. Так поступал он не в результате особых размышлений о вере и о религии, а оттого, что жил среди людей, пришедших к выводу, что религия не важна, а так как не видели они необходимости в религии, не видели необходимости в соблюдении ее заповедей. Напротив, они, будучи честными людьми, считали бы себя двуличными, если бы исполняли заповеди религии, тогда как сердце их далеко от нее.

Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 159