Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Вот тут и попался им здоровенный дизельный «Рено», легко тянувший за собой тяжелую длинную фуру. Машина, конечно, красивая и не столь часто встречающаяся на дорогах. Но привлекла она их внимание тем, что ни с того ни с сего вдруг довольно резко вильнула, а потом и вовсе дала по тормозам.
Пока Ефим с Доком к ней подъехали, из высокой кабины спрыгнула женщина. Без сумки, но с зачехленной гитарой. Сумка вылетела следом.
У девушки — все-таки, судя по возрасту, правильнее было назвать ее так — был сердитый вид, сопровождаемый легким беспорядком в одежде.
Ефим тормознул: ему всегда не нравилось, когда в его присутствии обижали представительниц слабого пола. Док тоже мгновенно выскочил из машины.
«Рено» тем временем, обдав всех троих сизым выхлопом, резко тронулся дальше.
— И вам врезать? — сурово спросила девица, держа гитару за гриф. По ее лицу было видно, что ради такого случая инструмент она жалеть не станет.
— Вообще-то мы вас спасать вылезли, — скромно сообщил даме Береславский.
— Спасибо, не надо, — ответила та, безуспешно пытаясь запахнуть блузку: верхняя пуговка была в ее конструкции не предусмотрена изначально, а следующая, видимо, потерялась в предшествовавшей борьбе полов. Лет женщине было либо до тридцати, либо очень немного за тридцать. Не красавица, но понять мотивацию водителя «Рено» было можно. — Я сама себя спасу, — остывая от поединка, сказала незнакомка.
— Уже поняли, — вежливо ответил Ефим. — Может, до Казани подвезти?
— Подвезите, — разрешила дама. — Только я после этого ничем не буду вам обязана?
— Ничем, уважаемая, — начиная терять терпение, но тем не менее пока галантно ответил Береславский. — Когда девушки целят в меня гитарой, я временно становлюсь абсолютно бесполым.
— Тогда поехали, — успокоенно согласилась их новая попутчица.
В машине она озабоченно повела носом:
— Чем это пахнет?
— Что вы, это уже не пахнет, — успокоил ее Ефим, но рассказывать все предшествовавшие перипетии не стал. — А вы откуда? — Он перевел разговор на менее острую тему.
— Из Нижнего.
— И куда? — вступил в беседу враз посвежевший Док.
— В Пермь. — И, понимая, что про инструмент все равно придется рассказывать, объяснила: — Там послезавтра конкурс самодеятельной песни. Я участвую.
— А поезда в Пермь не ходят? — поинтересовался Береславский.
— А вы знаете, какая зарплата у воспитательницы детского сада? — вопросом на вопрос ответила пассажирка.
— Нет, — честно сознался Ефим. — Но боюсь, цена путешествия автостопом может вам тоже не понравиться.
— Я теперь тоже боюсь, — честно созналась та.
— Меня, кстати, Ефим зовут, — вспомнил наконец Береславский. — А его — Док.
— Михаил Георгиевич, — строго поправил Док.
— А меня — Татьяна Валериановна, — сообщила девушка.
— Валерьевна? — переспросил не расслышавший с заднего сиденья Док.
— Валериановна, — поправила она его. — Татьяна Валериановна Смагина.
— А может, лучше без отчеств? — спросил Ефим.
— Нет уж, лучше с отчествами.
Некоторое время ехали молча. Уже на мост въехали через Волгу. Он — огромный, идет и над водой, и над островами.
— А жить-то парень будет? — вдруг спросил Ефим.
Удивительно, но Татьяна Валериановна в отличие от Дока поняла вопрос сразу.
— Не сдохнет. Надо было еще сильнее врезать. Я же ему сразу сказала, что поеду, если без приставаний.
— А он?
— Сказал — согласен. А сам вон мне пуговицу оторвал, придурок.
Опять помолчали, летя по длинной и широкой окружной казанской трассе. И снова молчание нарушил Ефим — что-то его заинтересовало в девице:
— А в Пермь — за славой или за удовольствием?
— За удовольствием.
— А вдруг победите? Славы не избежать.
— Переживу. Я работу менять пока не собираюсь.
— Почему же? Сами говорите, зарплата не ахти.
— Мне дети нравятся, — совершенно серьезно призналась Татьяна Валериановна. — Они такие все хорошие! И девочки, и мальчики. Куда потом что девается?
— Что-то вы сами себе противоречите: зачем возиться с малышами, да еще за символические деньги, если потом все равно все куда-то девается?
— Цель — ничто, движение — все, — спокойно отбилась Татьяна Валериановна.
Ефим потрясенно замолчал. Вот уж чего он не ожидал, так это цитирования воспитательницей детского сада лидеров ревизионизма. Но застарелая нелюбовь к феминисткам просто-таки жгла его недобрую душу.
— А правда, что все мужики — сволочи?
И снова нестандартный ответ:
— Не знаю. Те, что мне попадались, так даже хуже.
До гостиницы доехали уже в полном молчании.
Машину припарковали к четырем другим — вечером их отгонят на станцию техпомощи для осмотра, потом — на охраняемую стоянку, где они простоят до утра.
Надо бы выходить, но неприятно как-то идти в отель, зная, что их попутчице ночевать негде.
— Где вы ночевать собираетесь? — наконец спросил Ефим.
— Не знаю пока. Но не пропаду, не переживайте. Спасибо, что подвезли.
— Может, у меня остановитесь? — По условиям договора номер Ефима был двухкомнатный, в одной комнате, спальной, была кровать, в другой — диван.
— Вы же не любите, когда вас бьют гитарой.
— Но я вас и пальцем трогать не собираюсь! — возмутился Ефим.
— А чем собираетесь? — скромно спросила воспитательница детского сада.
— Хотите, я вас в ванной устрою? — вдруг успокоился Береславский. — Она изнутри закрывается. Да еще гитара с вами. Ударный инструмент.
— Нет, — отказалась Татьяна Валериановна. — Если и впрямь хотите помочь, дайте мне в вашей «Ниве» переночевать. Сами сказали, она на охраняемой стоянке будет.
— Вы мне не доверяете, а я вам должен доверять? А может, вы руль сопрете? Или тахометр?
— О, тахометр! — сладострастно сощурилась девица. — Не, не сопру. Я вам гитару в залог оставлю. Она действительно дорогая. Не сопрете?
— Не сопру, — пообещал Ефим. Вот ведь чокнутая девка.
На том и порешили.
Поздно вечером, сбежав со всех увеселений (а хозяева постарались — столичных коллег встречали по высшему классу) и даже от замиренного Дока, Ефим прокрался к охраняемой стоянке.
Он показал охраннику удостоверение и ключ от «Нивы», после чего пошел к машине. Открыл дверь и чуть не умер от возмущенного вопля разбуженной Татьяны Валериановны.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
