Книга Музей боевых искусств - Александр Чернов

В бильярдной, несмотря на то что на улице было светло, царил полумрак. Окна были плотно зашторены, а над стоящими квадратом четырьмя бильярдными столами свисали лампы со светоотражателями. Расположенный в углу зала бар освещался мягким рассеивающим светом. Негромко играла спокойная музыка. Я не бильярдист, не знаю, зачем окна в бильярдной были затемнены, а столы ярко освещены, но, думаю, для того, чтобы солнечный свет не бил в глаза игрокам и соответственно не мешал при игре.

Едва мы ступили в зал, я понял, что напрасно взял с собой Оксану. В бильярдной было человек двадцать, и все мрачноватого вида мужчины, так что я с Оксаной выглядел здесь, как та бабушка, что вышла с козликом погулять в лес и оказалась в волчьей стае. Излишнее внимание присутствующих мне было ни к чему. Кое-кто из мужиков гонял на столе шары, кое-кто сидел в кресле с бокалом пива и сигаретой, кое-кто разговаривал, а кое-кто наблюдал за игрой, стоя у столов, но все при нашем появлении обернулись к дверям. Накаркал.

Я кашлянул.

— Здравствуйте.

Никто мне не ответил. Мужики зашевелились, и каждый вернулся к своему занятию. Какой-то сходняк воров в законе. В таком заведении, чтобы в случае чего справиться с отморозками, бармен должен быть нехлипким. За стойкой бара вышибала и стоял — фигура гориллы, шея буйвола, рыло свиное и тупые бараньи глаза. Попробуй у такого что-нибудь не купить. К этой образине мы с Оксаной и направились.

— Рюмку водки для меня, бокал шампанского и шоколадку для дамы! — взгромоздившись на высокий стул у стойки бара, заявил я с шиком — пускай знает, что тренеры ДЮСШ на широкую ногу жить умеют.

Оксана уселась на соседний стул. Бармен оценивающе взглянул на девушку, однако мнения по поводу моего вкуса относительно выбора женщины высказывать не стал — и так понятно, что вкус есть. Повел бычьей шеей, поправляя тугой воротничок белоснежной рубашки, поколдовал под стойкой бара и выставил передо мной и Оксаной рюмку водки и бокал шампанского. Затем, обернувшись, взял с ярко освещенной витрины шоколадку и также положил ее на стойку.

— Весело тут у вас, — произнес я, оглядываясь на сверливших наши с Оксаной спины бильярдистов. — Так и хочется вместе со всеми от души повеселиться.

— Попробуйте, — безразличным тоном отозвался бармен. — Вам здесь будут очень рады.

Пить не хотелось — опять на баб потянет, а у меня проблемы, возникшие после первой проведенной с Оксаной ночи, не решены. Но для пользы дела чего не сделаешь. Я хлопнул рюмку водки и, поставив ее на стойку, заявил:

— Да уж. Сейчас еще пару рюмок выпью и непременно польку-бабочку станцую. — Пока я говорил, Оксана успела развернуть шоколадку и разломать ее на кусочки. Я взял один квадратик лакомства и отправил в рот. — Послушай, дядя, а Виктор Вещагин здесь давно не веселился?

Бармен взглянул на меня ясным взором.

— Впервые о таком слышу.

Врет же, гад, по глазам видно. Я покачал головой с видом человека, которого не проведешь.

— Понятно. А если я куплю у тебя в баре бутылку водки и не выпью ее, то вспомнишь?

Губы бармена искривились в виде подковы и вновь приняли исходное положение.

— Не знаю, может быть, и вспомню.

— Тогда бутылку водки.

Бармен, ни слова не говоря, развернулся, взял с витрины самую, судя по оформлению, дорогую в баре бутылку водки, причем в литровой емкости, и также молча выставил на стойку.

Оксана, увидев мое расточительство, поперхнулась шампанским.

— Ты что, с ума сошел?

— Не мелочись, — сказал я так, будто покупка элитного сорта водки была для меня обычным делом, и глянул на бармена: — Ну и?..

— Вспомнил, — произнес тот с достоинством. — Виктор иногда бывает в нашем заведении. — Бармен замолчал и, судя по интонационной законченности фразы, говорить дальше не собирался.

Я во все глаза смотрел на парня. Такой наглой физиономии мне в своей жизни видеть еще не доводилось. Мало сказать, что я был разочарован, я был крайне разочарован.

— И это все? — произнес я с удивлением.

— А вы что хотели? — в свою очередь, удивился бармен.

— Узнать, например, где он живет, — произнес я грозно.

— Понятия не имею, — усмехнулся бармен и, подумав, произнес: — Но могу подсказать, кто из посетителей бильярдной знает его адрес. — Однако подсказывать бармен не собирался и выжидающе уставился на меня.

Я его понял.

— Еще бутылку водки?

— Лучше две.

Нахальства этому парню не занимать.

— Обойдешься, — буркнул я, взял бутылку водки и сделал вид, будто собираюсь ее открыть.

Бармен несколько мгновений колебался, потом произнес:

— Вон там, в дальнем углу, Гриша Кривой сидит. Только не оборачивайтесь, — быстро сказал он, пресекая мою попытку оглянуться. — Он с бутылкой пива. Гриша — дружок Виктора и наверняка знает, где тот живет.

Так и не открыв бутылку, я вновь поставил ее на стойку и сказал Оксане:

— Подожди-ка, я сейчас. — Я встал со стула, а когда двинулся с места, бармен негромко произнес:

— Только не говорите Грише, что я вас к нему послал.

— А то он, дурак такой, не догадается, — бросил я через плечо и направился в дальний угол, к одиноко сидевшему на стуле с бутылкой пива мужчине.

Чем ближе я подходил к нему, тем больше он мне не нравился. Внешность зэковская — наверняка Кривой из той же шайки, что и Витек. Но Гриша не был ни одним из двух оставшихся в живых, бежавших по переулку парней. Те были помоложе, постройнее и повыше. Этот же оказался невысоким, плотным, широким в кости мужчиной лет сорока, и к тому же кривым. В прямом смысле. Правая половина широкоскулого лица Гриши с неподвижным глазом была значительно меньше левой, отчего выражение лица его казалось зловещим.

«Демон во плоти», — подумал я и, придвинув к Грише свободный стул, уселся напротив Кривого.

— Привет.

Гриша смерил меня изучающим взглядом и презрительно изрек:

— Здорово.

— Я ищу Витьку Вещагина. — Я загораживал следившему за игрой в бильярд Грише обзор и слегка отодвинулся вместе со стулом.

— Твои проблемы. — Когда Гриша заговорил, рот его вообще съехал вбок, причем правая половина лица двигалась намного медленнее, чем левая, словно притормаживала. И угораздило же его так окриветь…