– Нет, только открыть.
– Ну, могу вообще-то.
– Вот и чудесно!
– А ты как об этом узнал? – запоздало спохватился Борис.
– Ну я ведь журналист, у меня много разных знакомых, – многозначительно ответил я.
Этот ничего не объясняющий ответ я придумал еще до того, как набрал номер.
– Так ты прилетишь?
Борис замолчал, обдумывая мое предложение. Я терпеливо ждал. Наконец он решился.
– Завтра прилечу.
– А как же невеста?
– Скажу – бизнес. Она в это дело пока не лезет.
– Отлично! Когда узнаешь номер рейса, перезвони мне на тот номер, с которого я тебе звоню.
– Жди звонка, – заговорщицким тоном сказал Борис и отключил связь.
* * *
Я встретил Холодовского в аэропорту на следующий день, усадил в такси, и мы полчаса ездили по городу. Я несколько раз менял конечный маршрут, что в итоге вызвало недовольство водителя, но несколько лишних купюр его успокоили и спорить он не стал. Боря с любопытством глазел в окна. Он давно не был во Львове, а тут такая экскурсия. Когда мы в третий раз проехали мимо стадиона, позвонил Антон:
– Катаетесь?
– Катаемся. Ну что?
– Чисто, за вами никого нет.
– Ну и отлично. Остановите, пожалуйста! – попросил я таксиста.
Мы остановились где-то в районе Нового Львова. Неподалеку дымил полосатыми трубами завод, а по краям дороги стояли маленькие домики с заросшими бурьяном дворами. Дремлющая на деревянном заборе кошка лениво приоткрыла зеленый глаз. В траве копались несколько кур. Место было хорошее, пустынная дорога просматривалась на километр в обе стороны.
Едва таксист уехал, как тут же подкатил на своей машине Антон. Он вышел из автомобиля.
– Познакомьтесь, это Антон, это Борис.
Боря удивленно пожал руку, но потом понимающе улыбнулся.
– Проверяли, да? Чтобы я с ментами не приехал?
Из его уст слово «менты» звучало немного комично, но я с серьезным видом кивнул.
– Сам понимаешь…
– Я еще в самолете понял, что никакой ты не журналист.
Вот те раз!
– Это еще почему?
Но Борис лишь многозначительно хмыкнул и пояснять не стал. А я не стал спрашивать.
– Поехали, – хмуро сказал Антон, оглядываясь по сторонам.
Он не очень верил, что этот щекастый американец сможет открыть наш сейф. Я же надеялся на обратное.
Через десять минут мы подрулили к складу. Я отпер дверь и включил свет.
Борис с любопытством огляделся.
– Это и есть ваш сейф?
– Он самый, Боря, он самый…
– А что вы с ним делали?
– Чего мы только с ним не делали! – зло отозвался Антон.
– Вы что, – удивленно проговорил Борис, – его насквозь пробить хотели? Тут два слоя металла по полсантиметра каждый, а между ними залит бетон с гранитной крошкой.
– И что, совсем нельзя пробить? – упрямо спросил Антон.
– Теоретически – можно, – пожал плечами Борис. – Только не факт, что деньги окажутся там, где будет дыра. Внутри ведь перегородки есть, несъемные полки, потайные отделения…
– Мы еще замок хотели высверлить… – сказал я.
Борис отрицательно покрутил головой.
– От высверливания замок защищен специальной твердосплавной пластиной, а сама дверь из нескольких слоев стали.
Антон сплюнул.
– Сможешь открыть?
Борис молча обошел сейф, посмотрел маркировку. Сейчас Холодовский выглядел гораздо серьезней, чем при нашей первой встрече с ним.
– Какие у вас инструменты есть?
Мы указали ему на целую гору инструментов, лежащих за сейфом. Боря удовлетворенно кивнул.
– Хорошо, что в нем нет блокировки, а то бы пришлось два часа возиться…
Антон за его спиной скептично скривился: «Ну-ну…»
– Здесь, сбоку корпуса, есть потайной винт, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Боря. – И для начала нам нужно его ослабить…
Он присел возле железного «медведя» и принялся колдовать с нашими инструментами. Мы замерли, не желая мешать. Мне даже показалось, что сейф тоже настороженно замер, почувствовав руку профессионала.
– Теперь нам нужно извлечь ручку кодового замка. Вот так, всего чуть-чуть…
Мы с Антоном переглянулись.
– Поворачиваем ручку против часовой стрелки… Извлекаем поворотную ручку и вал из замка…
Борис комментировал свои действия, словно опытный хирург на операции, объясняющий студентам, что там у больного находится внутри. Я бы с удовольствием ему проассистировал, если б только знал, что делать. Разве что инструменты подавать: скальпель, зажим, спирт, стакан…
Он вытащил какую-то внутренность из металлического тела и, внимательно рассмотрев ее, отложил в сторону.
– Теперь нам бы не помешал… – он огляделся по сторонам в поисках подходящего инструмента. – А, вот это подойдет.
Поковырявшись еще немного, Борис проговорил:
– Теперь осталось только повернуть ручку привода ригеля…
– Что? – не понял я, но Холодовский меня не услышал, погруженный в диалог с «медведем».
– Вот так, по часовой стрелке до упора…
Борис встал и посмотрел на нас.
– Что, не вышло? – спросил Антон.
Боря молча повернул ручку, и дверца сейфа, обреченно скрипнув, приоткрылась на два сантиметра.
Я захлопал в ладоши.
– Браво!
Боря смущенно, но испытывая гордость поклонился. Антон подошел и рывком распахнул дверцу, заслонив своей широкой спиной весь обзор.
– С нас причитается, – сказал я, довольно потирая руки.
– Да ладно, – ответил Боря, – я же не из-за денег!
– Макс, – сказал Антон, медленно выпрямляясь во весь рост.
– Что?
– Сейф пустой.
* * *
Мы сидим на летней веранде ресторана в центре города и пьем пиво. Стол ломится от закусок, но у двоих из нашей троицы аппетита нет совсем. Зато Борис светится, как слон после бани. Он почему-то уверен, что ему устроили проверку, которую он блестяще прошел, и скоро у нас будет настоящее дело. Мне не хочется его разочаровывать. Пускай хоть один из нас порадуется.
– Это было здорово, – говорит Борис, расправляясь с «котлетой по-киевски». – Прямо как в кино!
– Ага, – вяло киваю я, жестом останавливая Антона, который уже собрался прокомментировать последнюю фразу Бориса.
