Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Елена мною не пахнет.
– Она там ещё долго будет? – спрашиваю охрипшим голосом.
Рядом с Марой на дне снуют раки: безобидные твари с локоть величиной, но всё равно почему-то беспокойно. Мучает ощущение тревоги и надвигающейся беды.
– До вечера, – смеётся Елена, и я смеюсь вместе с ней.
Это хорошая шутка. Нужно будет запомнить. А ещё хорошо бы сварить раков. Если Елена отвяжется, и повезёт остаться с Марой наедине, то… вот это да! Даже ладони вспотели. Она меня спросит: «Где ты учился готовить?» А я отвечу: «Там нет таких красивых женщин». Нет! Лучше я ей скажу: «Там о таких красавицах даже не мечтают». А купец…
Настроение сразу портится. Моментально. В наших краях женщин больше, чем мужчин. Может, по причине общей выносливости реже умирают. А может, в силу общечеловеческой природы: непоседливость часто мальчишек доводит до беды, и девушек взрослеет больше, чем парней. Поэтому обычно женщины делят мужчин, а не наоборот. И этот делёж сопровождается смехом и шуточками с обеих сторон. Не помню такого, чтобы кто-то злобился и ёжился.
Но здесь-то, среди горожан, всё не по-людски. Всё по-другому.
Несколько раз был свидетелем ссор по таким ничтожным вопросам, что, хоть стой, хоть падай. С жиру они тут бесятся или как? Не знаю…
Не знаю обычаев. Рубить сплеча – загубить дело. Это когда «всё равно» или «терять нечего»… тогда можно и рубить. Может, тут-то и кроется разница между мной и горожанами? Они думают, что им есть что терять, потому чаще думают, чем действуют. Но если чаще думают, значит, привычные к думам? Значит, умнее? Вот бы с кем-то из них посоветоваться…
С кем?
Каин темнит, всю дорогу себе на уме. Как-то не тянет к нему откровенничать. Булыга такой же чёрный, как и тот человек, с которым я в тюрьме встретился… Сула? Данила туда же – лицом чист, и командиром кличут, а глаза испуганные. О чём можно советоваться с испуганным человеком? Вот с Иваном я бы, может, и мог поговорить о Маре, но Иван чересчур мягко стелет. Не слепой, вижу – нужен я ему. Оттого и ласков, потому и приветлив… но если у человека дело важнее товарища, то и советовать он будет не к пользе товарища, а на пользу делу своему…
Депут подери! Не с самим же купцом советоваться? «Скажите, пожалуйста, можно я пересплю с вашей женой?»
– Рыжик! Уснул, что ли?
Вот дела! И вправду «уснул». Так задумался, что не заметил, как Мара очутилась рядом. Убирает с лица влагу и волосы, отжимает косу, улыбается… а я вижу себя в её глазах. И в глазах этих чудно вспыхивают и гаснут желтоватые искорки. И зрачок не круглый, а какой-то ломаный. Как вход в камеру Перехода. Интересно…
– Задумался, – пытаюсь объяснить своё состояние. – Задумался и уснул. С непривычки, значит.
Они с Еленой смеются. По-доброму. Тепло. Груди у Мары подрагивают в такт смеху, а соски от холода синие, в пупырышках и морщинках…
Из-за спины слышу предостерегающий окрик Каина. Я уже на ногах. Ко мне бежит Иван. Он тоже кричит и показывает мечом в сторону. Поворачиваю голову и понимаю, что мой вечер уже наступил: прямо на меня несётся косматое чудовище. Бесшумно, неотвратимо, стремительно. С округлых боков отваливаются крупные комья глины. «Сама из-под земли выползла? Так не бывает!»
Но у меня нет выбора: «переламываю» дубинку и мчусь навстречу химере.
Плана, как выкарабкаться из этой переделки, пока нет. Но в том, что он вот-вот появится, не сомневаюсь.
Тонкие ноги химеры едва удерживают тяжесть тела, а многочисленные щупальца, выглядывающие из-за головы, не кажутся длинными.
«Танец с крокодилами» – старинная ковровская игра!
Прибавляю прыти и за несколько шагов до столкновения высоко подпрыгиваю. В воздухе переворачиваюсь вниз головой и сразу оказываюсь в выигрышном положении: тварь по мере моего пролёта над ней поочерёдно поднимает хваталки, и эта последовательность позволяет без особого напряжения расправляться с её конечностями, растущими прямо из спины.
Навстречу выдвигается что-то огромное и чёрное. За ничтожный миг до столкновения понимаю, что это хвост химеры. Успеваю срезать метровый шип, изменив этим рисунок своего полёта, но уклониться от массивного хвоста не получается. Удар в плечо страшен. Жёсткое тело химеры наждаком разваливает бушлат, снимает кожу, рвёт в клочья мышцы.
Я вижу, как от меня разлетаются брызги крови и лоскуты одежды.
Куклой валюсь в траву. Отсюда, снизу, чудовище выглядит гигантом. Огромная нога опускается мне на голову. Откатываюсь в сторону и вскакиваю…
Нет. Не вскакиваю. И даже не шевелюсь.
В глазах – красные круги. Разумеется: ворс твари ядовит, как и всё остальное. Через истерзанное плечо яд проникает в кровь.
Вечереет… допрыгался.
Жаль, конечно. Василыч не дождётся доклада Ржавой Хонды.
Что ж. Значит, самому Петровичу доложу…
6. КАИН ГУДЛАЙ
Хорошие люди. Порядочные.
Меня подобрали, антибиотики не пожалели, ногу вылечили. Рыжего вот выхаживают. Ради него купец большой привал устроил.
– Да-да, – повторяю, – так и сказал: пока Рыжий не оклемается, дальше не полетим. А ведь до гор километров сто осталось. Леталкам – отбой пути.
Рыжий имеет бледный вид. Его волосы пострижены и уложены. Огромные глаза, когда-то напугавшие меня наглостью, сегодня смирные, как у ребёнка, – круглые и чуть пришибленные. Немудрено: мы все удивляемся, что он выжил.
Я был уверен, что это химера его клешнёй подбросила. Но когда Рыжий в полёте вниз головой посшибал у твари щупальца, изумился. О таких фокусах я не слышал. Расскажи кому – вралем сочтут. И будешь фраером по гроб жизни. Но из-за чего тварь сдохла – тоже вопрос. Иван лишь несколько раз рубанул, она и окочурилась. Все, конечно, его поздравляли. Молодец, мол, Рыжего спас.
Только Иван плечи не прямил и глаза прятал. Потому что честный. Если уж я видел, что из трёх его ударов, только один по клешне попал, то и он себе цену знает: в смерти монстра неповинен.
– Я твоей лепихе рукав починил, – пытаюсь втянуть Рыжего в беседу. – Примерил – мне впору. Давай поменяемся. Моя-то на мне мешком сидит. Неудобно. Дашь на дашь, что скажешь?
– Лепиха?
– Куртка дружинника. У тебя нутряк был отпорот. Я зашил.
– Нутряк?
– Карман. Похоже, у вас там, в деревне, с человеческой речью туго.
– Не то слово… – вздыхает дикарь. – А почему «дашь на дашь»? Насколько я понимаю, обе куртки мои.
В самом деле. Я как-то об этом не подумал.
– Бери, – видя моё замешательство, щедрит Рыжий. – Носи, Каин, на здоровье.
– А Булыга на колючку напоролся, прикинь? – Я несмело давлюсь смешком.
Грешно, конечно, радоваться чужому горю, но, если человек сам разносчик бед и неприятностей, почему не злорадствовать?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
