Наездник энергично закивал.
– Ага, слышу, слышу. То-то мальчишки обрадуются, они у меня, неугомонные, мигом расшевелятся. Ха-ха! Красота! Вместе с фермой и проститутка!
– Ради Бога, о чем вы говорите? – спросила Элисса ослабевшим голосом.
– Ну, в общем, так. Замужество тебе ни к чему, значит, просто остаешься тут, на ранчо, и начнем веселиться! Вот уж развлечемся! Вот уж поваляемся! – Гэйлорд хлопнул себя по бедрам с такой силой, что от штанин поднялась пыль. – Вот это да!
Лошадь зашевелила ушами, потом обратила внимание на собак, мечущихся с диким лаем.
Калпеппер раскукарекался, как петух.
– Я скажу Эбу, что старина Гэйлорд берет ранчо для мальчиков и без всякого шума, и солдаты, янки, ничего не пронюхают. И не сядут на хвост.
Вдруг Гэйлорд умолк и посмотрел на Элиссу тупым похотливым взглядом, от которого у нее застыла кровь.
– Эб всегда надо мной смеется, он думает, что старина Гэйлорд медлительный и тупой, как пень, – сказал Гэйлорд.
Элисса поймала себя на мысли, что готова согласиться.
– Эб любит вспоминать, как папочка извелся, пока случал его с младшей девкой Тернеров. Ну, скажу я тебе, она здорово упиралась. Эб до сих пор скалится, как вспомнит. Еще бы, это была его первая деваха. А папочка сперва соблазнил ее для него же.
Как в тумане, Элисса еле дышала. Вернее, она заставляла себя дышать, отгоняя прочь смысл слов Гэйлорда Калпеппера.
Лошадь его подошла ближе к изгороди, понукаемая наездником.
– Я надеюсь, ты девка сильная, – сказал Гэйлорд. – И я и все мальчики давно готовы.
Элисса осторожно отступила. Одно дело демонстрировать мужество, и другое – иметь его.
Только дура могла стоять от бандита на расстоянии вытянутой руки, так близко от этого ублюдка.
– Ну чего ты пятишься-то, – удивился Гэйлорд. – Я не собираюсь тебя сразу опрокинуть, я только титьки пощупаю. Они выпирают, как…
– Нет, – прохрипела Элисса.
– А ты негостеприимна, малышка.
В мгновение ока лошадь Гэйлорда перемахнула через изгородь, и Элисса едва успела увернуться от длинной руки и тощих пальцев.
Леопард отступил и прижал уши, явно предупреждая Гэйлорда, что может случиться, если он приблизится.
Гэйлорд осадил коня и взглянул на жеребца.
– Болтают, что он убийца, – кивнул на Леопарда Гэйлорд.
Элисса промолчала.
– Гм, ну ладно. Эб сумеет его обкатать. Но сейчас тут я, а не он, и я хочу пощупать твои титьки. Прогони коня, пока я его не пристрелил.
Гэйлорд говорил медленно, но рука его метнулась к шестизарядному револьверу.
– Нет! – вскрикнула Элисса почти одновременно с грохотом выстрела. Пуля легла между передними ногами лошади, которая в испуге отступила.
Гэйлорд уже выпрямился в седле с такой же легкостью, с какой схватился за оружие.
– Зачехли оружие или умрешь, – раздался голос Хантера.
Элисса едва узнала его. Никаких эмоций. Холодная уверенность в том, что обещает. А обещает смерть.
В наступившей тишине было слышно скольжение металла револьвера по шершавой коже кобуры.
Кто-то из веера всадников что-то крикнул. Гэйлорд поднял руку и медленно помахал.
– Я просто пошутил, – вежливо сообщил он Элиссе.
Но и намека на юмор не было в бледно-голубых глазах. Они ощупывали темноту распахнутого стойла Леопарда. Элисса тоже смотрела туда.
Хантера не видно.
– Шутки кончены, – объявил Хантер. – Убирайся отсюда и больше ни ногой. Если увижу тебя или твоих людей на землях Лэддер-Эс, пристрелю на месте.
Молясь про себя, Элисса медленно отступала к сараю.
Гэйлорд выругался и пошевелился в седле.
– Не спеши, – сказал он, хищно глядя на Элиссу. – Мы не кончили. Совсем нет.
– Ты кончил, – холодно бросил Хантер.
– Откуда ты явился? – усмехнулся Гэйлорд.
– Из ада.
– Ага. Вот и помолись, чтобы дожить до завтра.
– Убери руку от револьвера, иначе завтра для тебя не наступит, – сказал Хантер.
Гэйлорд посмотрел на правую руку, точно удивился – надо же, она сама крадется к револьверу!
"Медлительный? Тупой?
Гэйлорд такой же тупой, как лисица. И, как у лисицы, в его душе явно чего-то не хватает", – подумала Элисса.
– Слушай, парень, – начал Гэйлорд. – Тебе-то что, а? Какое тебе дело до этой фермы? На Лэддер-Эс такая же хорошая земля, как у Калпепперов. Мы хотим взять ее. И все.
– Убирайся или пристрелю, – сказал Хантер. От спокойствия и уверенности в голосе Хантера, волосы Элиссы зашевелились.
Гэйлорд развернул коня и, больше не произнеся ни слова, направился к своим людям. Четверо всадников исчезли так же быстро, как и появились, оставив за собой облачко пыли и зашедшихся в лае собак.
Дрожащими пальцами Элисса вцепилась в гриву Леопарда. Сейчас, когда опасность миновала, ноги дрожали так, что она не могла стоять без опоры.
С револьвером в руке Хантер вышел из сарая на свет. Барабан был чистый, но не блестел. И ствол тоже. Ни серебра, ни золота, ни инкрустаций на дереве или гравировки на стали.
Хантер молча следил, как исчезают бандиты, потом разрядил револьвер и повернулся к Элиссе.
Лицо его окаменело. Он теперь долго не забудет, что испытал из-за Элиссы. А если бы началась стрельба?
«Она бы сейчас лежала в грязи, в луже красной крови с белым, как соль, лицом».
Мысль о бездыханном теле Элиссы, распростершемся на земле, повергла Хантера в шок. Такого безумного страха он не испытывал давно. Смерть для него не в новинку, он и о своей безопасности не очень-то беспокоился, однако нервы натянулись, как струны.
Страх за Элиссу.
Молчание разрасталось, его нарушали лишь легкое дуновение ветерка, дыхание Леопарда и лай собак.
Потом Элисса оттолкнулась от Леопарда и осторожно взглянула на Хантера.
Его глаза блестели металлическим блеском.
– Ты дурочка, – сказал он. – Почему не побежала в сарай? У тебя было время. Или тебе нравилось стоять и насмехаться над Гэйлордом, испытывать его, пока он раздевал тебя глазами?
После пережитого страха и от ярости Элисса больше не владела собой. Будь у нее сейчас оружие, она бы, не колеблясь ни секунды, всадила пулю в Хантера.
И, поняв это, он схватил ее за запястья, прежде чем она решилась бы влепить ему пощечину.
– Хорошо. Ты не хотела ничего такого, – сказал он резко. – И все же, почему не побежала?
