— Я не кусаюсь, — усмехнувшись, заверил ее Саймон.
— Сказал волк ягненку, — лукаво возразила она.
Саймон расхохотался, обрадованный тем, что его невеста наконец-то повеселела.
Ариана снова склонилась над кубком, но когда она протягивала руку Саймону, капля вина неожиданно скатилась по ее пальцу, образовав гранатовую бусинку и угрожая упасть на покрывало. Саймон быстро нагнул голову и поймал кончик ее пальца губами.
Ариана приглушенно вскрикнула — такими они были горячими. Да по сравнению с его губами очаг казался остывшим! Саймон осторожно выпустил ее палец, разжав губы.
— Что-то не так? — спросил он.
— Странно, ты такой… теплый.
— Это тебе неприятно?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда, может быть, понравилось?
Ариана улыбнулась:
— Теперь я знаю, почему кошки ходят за тобой по пятам — они просто греются у тебя на руках.
В черной глубине глаз Саймона мелькнули веселые искорки.
— Ну вот, значит, тебе приятно мое тепло, — улыбаясь, пробормотал он.
Ариане вдруг невыносимо захотелось кричать от отчаяния за судьбу, которая подстроила ей такую жестокую ловушку. Для нее Саймон был красив как бог — отблески пламени горели в его золотистых волосах и отражались в черных глубоких глазах.
Когда он улыбался, Ариане казалось, что солнце проглядывает из-за туч, согревая ее теплом. И она вынуждена сидеть рядом с ним и холодно думать о кинжале, спрятанном в складках полога кровати!
«Если он улыбнется еще раз, я уже не смогу за себя поручиться.
Возможно ли, чтобы мужчина столь прекрасный превратился в сущее животное, влекомый похотью?»
На ее горький, безмолвный вопрос не было ответа. Да и что тут можно было сказать? Джеффри Красавец считался самым любезным и благородным рыцарем в Нормандии, и, однако же, он безжалостно надругался над ней, словно она была его наложницей.
«Может быть, Саймон — другой? Может, он будет ко мне добрее?»
Ариане страстно хотелось поверить в это, как и в улыбку Саймона, но горький опыт прошлого вновь наполнил ее сердце тоскливым холодом.
«Улыбка мужчины — что изменчивая радуга. Если я поддамся ее обаянию, то не в силах буду совершить то, что должна. И этот ужас будет повторяться снова и снова.
Но в этот раз я буду настороже. Все время настороже».
Ариана невольно содрогнулась от переполнявшего ее страха и отвращения. И только мысль о кинжале, молнией сверкнувшая в ее усталом мозгу, помогла девушке взять себя в руки.
— Дай мне еще вина, соловушка.
Не говоря ни слова, Ариана подала кубок Саймону. Но он не взял его.
— Нет, мне больше нравится пить вино с копчиков твоих пальцев, — неожиданно произнес он.
Ариана уставилась на него напряженным, испытующим взглядом. Его глаза были чисты и ясны. Вино не затуманило ни их, ни его разум.
Но ведь его следует напоить до бесчувствия — только тогда ее план будет удачным!
— Так ты будешь пить до рассвета, — попыталась возразить она.
— Ну и отлично — мы славно проведем ночь.
Ариана покорно вздохнула, обмакнула кончик пальца в вино и протянула Саймону. В этот раз тепло его губ не испугало ее, скорее напротив — оно было ей приятно.
Саймон, видимо, тоже находил их игру забавной — он даже замурлыкал от удовольствия.
Ариана улыбнулась — так странно ей показалось, что этот большой сильный воин мурлычет, как котенок.
— Я рассмешил тебя, соловушка? — спросил Саймон.
— Просто я никогда раньше не слышала, как мурлычет рыцарь, — лукаво заметила Ариана.
Прежде чем Саймон успел открыть рот для ответа, она торопливо опустила два пальца в чашу с еином. Ариана так стремилась поскорее напоить его, что не рассчитала и погрузила руку слишком глубоко — вино потекло с пальцев на ладонь и далее, на запястье.
Но Саймон проворно собрал губами темно-красные струйки.
Держи он ее за руку, она стала бы вырываться. Но он продолжал спокойно и непринужденно сидеть рядом, и она сама протягивала ему руку.
— Какой странный звук, — произнес вдруг Саймон.
— О чем ты?
Кончиком языка Саймон провел по тонким голубым жилкам у нее на запястье, где под нежной кожей ощущалось неистовое биение пульса.
— Ой! — испуганно вырвалось у нее.
— Вот-вот, слышишь? Здесь бьется тревога, удивление и удовольствие, — промолвил он.
— О, ты такой… непредсказуемый, — озадаченно пробормотала она.
Саймон с трудом сдержал улыбку: то же самое он мог бы сказать и о своей жене.
— Непредсказуемый? — переспросил он. — Нет, я просто суровый воин, который…
Ариана хотела возразить, но он продолжал:
— …который взял в жены удивительную красавицу: она, как от, огня, бежит от поцелуев и дрожит при одной мысли о брачном союзе.
— Это не так.
— Тебя не пугает наш союз? — мягко спросил он.
— Нет, не то. Просто я совсем не красавица. Мэг и Эмбер куда красивее меня.
Саймон от души расхохотался.
— Ариана, да я бессилен даже описать твою красоту!
— А я не в силах поверить твоим сладким речам, — возразила она.
— Ну вот, значит, тебе нравятся мои комплименты.
— Еще вина? — спросила она, старательно избегая взгляда его блестящих глаз. — Но теперь уже пей не с моих пальцев. А то это займет слишком много времени, и ты не успеешь…
— Что?
«Убить невесту».
На мгновение Ариане почудилось, что она произнесла вслух эти ужасные слова, но Саймон продолжал все так же внимательно смотреть ей в глаза, ожидая ответа, и она поняла, что ее мысли остались при ней. Ариана глубоко вздохнула и призвала на помощь всю свою волю.
— Ты не успеешь выпить кубок до дна, — торопливо продолжала она, — если будешь пить по капельке.
— А разве что-нибудь ожидает меня на дне кубка?
— Это зависит от твоего желания.
Саймон недоверчиво прищурился.
— Неужели?
— Да. — Ариана принялась выдумывать на ходу: — В Нормандии существует древнее поверье, что желание, загаданное в брачную ночь, непременно исполнится, если быстро до дна выпить свадебную чашу.
— Странно. Я сам из Нормандии, но никогда об этом не слышал.
— Ты мне не веришь? — с упреком произнесла она.
— Скажем, у меня есть некоторые сомнения.
Ариана с мольбой заглянула ему в глаза.
