В понедельник отчет поступил в Лондон, и указания по поводу Чалмерса были отправлены банкиру. Отчет был передан в отдел зарубежных контрактов, для прочтения Уиллоуби и Брайанту. После этого Брайанту предлагалось на следующий день выехать в Кларенс и передать отчет министру природных ресурсов. К отчету прилагалось письмо от компании с выражением надлежащего сожаления.
Вечером во вторник Ричард Брайант оказался в первом корпусе лондонского аэропорта «Хитроу», в ожидании рейса компании БЕА до Парижа, где ему предстояло, получить соответствующую визу и пересесть на самолет компании «Эр Африк». В пятистах ярдах от него, в третьем корпусе аэропорта, Джек Малруни, подхватив сумку, направлялся от стойки паспортного контроля к посадке в самолет компании БОАК, вылетающий ночным рейсом в Найроби. Он не был расстроен.
Лондон ему успел надоесть. Впереди была Кения, солнце, джунгли и призрак удачи.
К концу недели только два человека знали, что на самом деле скрывается в недрах Хрустальной горы. Один дал слово жене никогда не раскрывать тайну, а второй планировал свой следующий ход.
Глава 4
Саймон Эндин вошел в кабинет сэра Джеймса Мэнсона с пухлой папкой, в которой находился его стостраничный отчет по республике Зангаро вместе с набором фотографий и несколькими картами. Он объяснил своему шефу с чем пожаловал, и Мэнсон одобрительно кивнул.
– Пока ты собирал материал, никто не догадался кто ты и на кого работаешь? – спросил он.
– Нет, сэр Джеймс, я использовал псевдоним, и никто ни разу не заинтересовался моей персоной.
– И никому в Зангаро не стало известно, что о них собирают сведения?
– Нет. Я пользовался существующими архивными материалами, хоть и немногочисленными, работал в библиотеках здесь и в Европе, просматривал обычные статьи и один туристический справочник, напечатанный в самой Зангаро, хотя это остатки от колониальных дней, и он на пять лет устарел. Я повсюду заявлял, что собираю информацию для диссертации по общему положению Африки в колониальный и постколониальный периоды. Никаких подозрении просто не могло возникнуть.
– Хорошо, – сказал Мэнсон, – Я прочту отчет позднее. А сейчас перечисли мне основные факты.
Вместо ответа Эндин достал из папки одну из карт и разложил ее на столе. На ней был изображен участок африканского побережья вместе с Зангаро, которая была помечена кружком.
– Как видите, сэр Джеймс, страна представляет собой нечто вроде присоска к берегу, анклава, с севера и востока граничащего с одной республикой, а с юга, на коротком участке границы, с другой. С западной стороны – берег моря. Она имеет форму спичечного коробка, короткой стороной обращенного к морю, а длинными гранями уходящего в глубь континента. Границы были проведены совершенно произвольно во времена старой колониальной грызни за Африку и представляют собой просто линии на географической карте. На самой территории по сути не существует никаких границ и, благодаря почти полному отсутствию дорог, есть только один пограничный пункт – здесь, на дороге, ведущей на север в соседнюю страну. Весь наземный транспорт при въезде и выезде из страны перемещается вдоль этой дороги.
Сэр Джеймс Мэнсон внимательно осмотрел анклав на карте и пробурчал:
– А как же восточная и южная границы?
– Никаких дорог, сэр. Ни въедешь, ни выедешь, если не пробираться сквозь джунгли, но в большинстве случаев там непроходимые заросли. Площадь страны составляет 7000 квадратных миль, около семидесяти – вдоль побережья и сотня – вглубь континента. Столица, Кларенс, названная так по имени капитана, который впервые высадился здесь двести лет назад, чтобы пополнить запасы пресной воды, расположена в самом центре побережья, в тридцати милях от северной и южной границ. За столицей находится узкая полоска прибрежной равнины, единственная область в стране, используемая для земледелия, если не считать небольших прогалин в джунглях, используемых туземцами. За равниной протекает река Зангаро, потом начинаются отроги Хрустальных гор, сами горы и за ними – на многие мили непроходимые джунгли вплоть до самой восточной границы.
– А как обстоит дело с другими средствами коммуникации? – спросил Мэнсон.
– Дорог практически нет, – продолжал Эндин. – Река Зангаро течет от северной границы вдоль берега, недалеко от него, пересекая почти всю страну и впадая в море у самой южной границы. В устье реки расположено несколько молов и пара хижин, которые представляют собой маленький порт для экспорта древесины. О верфи даже речи нет, а сам вывоз леса заглох после получения независимости. Река Зангаро течет с севера на юг вдоль побережья, сворачивая к морю через шестьдесят миль, по сути делит республику на две части, полоску прибрежной равнины справа от реки, которая заканчивается заросшими камышом болотами, из-за чего к берегу невозможно пристать даже на небольшом рыбацком катере, и внутреннюю часть страны по другую сторону реки. К востоку от реки расположены горы, а за ними центральная область. По реке можно было бы пускать баржи, но в этом никто не заинтересован. В республике, расположенной севернее, на берегу – современная столица с глубоководной гаванью, в то время как устье Зангаро занесено илом.
– А экспорт леса? Каким образом он осуществляется?
Эндин достал из папки крупномасштабную карту республики и положил на стол. Карандашом указал место на юге страны, где находилось устье реки Зангаро.
– Лес валили на севере страны, вдоль берегов реки или на западных отрогах гор. Там и до сих пор сохранился хороший лес, но после получения независимости это никого не интересует. Бревна сплавлялись вниз по реке и в устье накапливались. Грузовые суда вставали на якорь недалеко от берега, и связанные в плоты бревна подтаскивали к ним буксирами. Потом они сами поднимали лес наверх своими кранами. Все это делалось в незначительных масштабах.
Мэнсон внимательно разглядывал крупномасштабную карту, на которой уместился весь участок побережья длиной в семьдесят миль, река, текущая почти параллельно морскому берегу, участок земли вдоль реки, шириной в двадцать миль, узкая полоска непроходимых болот, протянувшаяся вдоль всего берега моря и цепочка гор на другом берегу реки. Он отметил и Хрустальную гору, но не стал упоминать ее.
– А как насчет главных дорог? Должны же быть хоть какие-то дороги.
Эндин с жаром приступил к пояснениям.
– Столица расположена на дальнем конце небольшого, вытянутого в сторону моря кургузого полуострова в центре побережья. Здесь есть небольшой порт, единственный настоящий порт на всю страну. От столицы вдоль полуострова и дальше вглубь страны на шесть миль к востоку идет одна дорога. Затем дорога разветвляется. Одна уходит направо, к югу. На протяжении семи миль она покрыта битумом, потом становится грунтовой на следующие двадцать миль, пока не упирается в устье Зангаро. Другая дорога идет налево от перекрестья, к северу, по долине на западном берегу реки, к северной границе. Здесь расположен пограничный пункт, на котором орудует дюжина сонных продажных солдат. Двое путешественников рассказывали мне, что они не умеют читать, поэтому все равно не способны понять, есть в паспорте виза или нет. Так что достаточно просто всучить им пару монет, и они тебя пропустят.
