Но ломать голову ему не пришлось. Едва взглянув на сына,Татьяна Николаевна ахнула:
– Завалил?
Саша молча кивнул, снял туфли и направился в свою комнату.Сейчас ему меньше всего хотелось выслушивать утешения или упреки. Но тут изкухни вышла тетя Катя – младшая мамина сестра.
– Привет, племянничек! Как успехи? – расплылась она вулыбке, словно по его лицу не было видно – как!
– Никак, – угрюмо буркнул Саша. – По химии – пара… Все, тетьКать, не получилось из меня студента!
Мать и тетка смотрели на него с совершенно одинаковымвыражением лица – смеси удивления, жалости и испуга. Хорошо хоть молчали.
Саша прошел в свою комнату и плотно закрыл за собою дверь –хватит, все разговоры потом! Скинув пиджак, он завалился на диван и невидящимвзглядом уставился в потолок. Через минуту за стеной послышались негромкиеголоса женщин.
– Как же так, Тань? По химии? – недоуменно спрашивала тетка.– Уж по химии-то у него всегда пятерка
была!
– Ох, Кать, сама ничего не пойму… – жалобно вздохнула мать.– Из-за девушки, наверное…
– Какой такой девушки? – оживилась тетка.
– Ну, как? Девушка у него появилась – Лена… Сама понимаешь –какая уж тут учеба…
Слушать это было невыносимо. Причем здесь Ленка? Сашасхватил подушку и закрыл ею голову – так, чтоб из кухни до него не доносилосьни звука. Какое-то время он лежал неподвижно, ничего не видя и ничего не слыша.Дышать было почти нечем, Саша покрылся испариной, но терпел сколько мог. Когдаон, наконец, снял подушку, речь за стенкой шла уже совершенно о другом.
– Господи, Таня, о чем ты говоришь? – возмущалась тетка. –Тебе надо думать, как сына от армии спасать, а ты!
– Спасать?
– Да, Танечка, спасать! А ты как думала? А если Санька вАфганистан попадет? Ты что, сестренка?
– Кать, я как-то не думала… – беспомощно лепетала мама. – Яже не знала… Студентов ведь не берут, вот я и не думала…
– А надо было думать! Надо! Ты – мать! Ты должна была всепредусмотреть! – сердито поучала ее сестра. – Короче, я так понимаю, что лапы ввоенкомате у тебя нет?
– Да ты что, Кать, какая лапа? Откуда?
– Тогда вот что, дам я тебе один телефончик, позвонишь понему… Или нет, ты только все испортишь, я лучше сама позвоню…
Кипучий, деятельный характер тетки Саша знал хорошо. Катяобладала прямо-таки носорожьей целеустремленностью и если уж ставила себе какую-тосерьезную задачу, то добивалась ее достижения в одиннадцати случаях из десяти.К тому же его бездетная тетка любила единственного племянника как сына – горячои слепо. В принципе теперь для того, чтобы избежать службы, Саше достаточнобыло просто остаться лежать на диване. Его законное место в рядах славныхВооруженных Сил со стопроцентной гарантией занял бы кто-то другой –какой-нибудь бедолага, у которого не оказалось такой хваткой, оборотистой,целеустремленной тетки…
Саша вошел в кухню, когда азартно раскрасневшаяся Катя уженакручивала телефонный диск.
Он опустил ладонь на рычажки аппарата и сел на табуреткунапротив нее.
– Не надо никому звонить, теть Кать… – хмуро попросил он. –Не надо…
– То есть как это «не надо»? – тотчас же вспыхнула тетка. –Нет уж, Саня, позволь нам самим решать – что надо, а чего не надо! Ты у нас сТаней один, и мы не намерены…
– Уймись, теть Кать, слышишь? – улыбнулся Саша, взяв теткуза
руку
– Санечка, это ведь не шутки… – взмолилась Катя. – Вон что вАфганистане творится… А если, не приведи господь…
– Не приведет, не бойся! – не переставая улыбаться, перебилее Саша. – Все будет путем! – и он беззаботно промурлыкал: «Отслужу, как надо,и вернусь!»
Сестры переглянулись. Взгляд мамы был совершенно растерян, ав глазах тетки все еще горела неуемная жажда деятельности. Саша заметил это,его улыбка тут же исчезла, и он – уже абсолютно серьезно – повторил, вставая: –Короче, завязывайте с этими пустыми хлопотами! И имейте в виду: если что – уйдув армию сам. Добровольцем, ясно?
Глава 14
На следующий день друзья собрались в своей беседке – впервыепосле выпускного в полном составе.
– Зашибись! Вот уж клево, так клево! – радость Космоса поповоду провала Белова была искренней и до неприличия бурной. – Ну ее в пень,эту твою географию! Пойдем на бармен-ские курсы вместе! Прикинь, Сань, –бабочка, белая рубашка, стоишь себе за стойкой и этой хреновиной трясешь!Устроимся с тобой в «Интурист» или «Метрополь», будем на пару иностранокклеить! Лафа!
Космос тут же напустил на себя важный вид и наглядноизобразил, как он будет трясти «этой хреновиной». Фил усмехнулся, Пчеласаркастически фыркнул:
– Клоун…
– Что б ты понимал, слесарь! – презрительно скривил губыКосмос.
– Нет, Кос, – покачал головой Саша. – Бармен – это не помне… Слышь, Пчел, ты бы поговорил с отцом – может и меня к нему в автоколоннувозьмут?
– Ты серьезно? – изумился Пчела. Он совершенно искреннеполагал,
что навязанный ему батей вариант трудоустройства – самыйникудышный из всех возможных. И то, что его незавидную судьбу намерен разделитьБелов, стало для него настоящим открытием.
– А что? – пожал плечами Саша. – Автомеханик – отличнаяпрофессия…
– Ага! – заржал Космос. – Руки в масле, жопа в мыле – мыработаем на ЗИЛе! Ой, не могу – пролетарии, блин!
– Закрой хлебало, халдей! – тут же ощерился Пчела.
– Чего? – набычился Космос. Скучавший на лавочке Филмгновенно вскочил и встал между ними:
– Брэк, пацаны, брэк…
Пчела разом остыл и смущенно хлопнул Космоса по плечу:
– Извини, Косматый, ничего не попишешь: классовая ненависть…
– Ладно тебе… – улыбнулся тот. – В СССР любой труд в почете…
Пчела повернулся к Белову.
– Хорошо, Сань, я с батей поговорю, – кивнул он. – А сейчаскуда – на пруд?
– Айда лучше по пиву! – предложил Космос.
Саша сделал шаг назад и виновато развел руками:
