– Хорошо... Гот?
– Километр. Пылят потихоньку, не торопятся.
– Суки... – прошептал сержант еле слышно. – Вайпер, Питон.
– Збигнев, контролируешь точку встречи и передачу груза. Игорь, максимальное внимание на дальних и ближних подступах – от этих мразей чего угодно можно ожидать, а мы уже ученые...
– Сделаем.
– Вот и отлично... Ну что, бойцы, приступим, помолясь. Все просто – встретились, получили груз, разбежались... По местам! – произнес Кондор в свой ларингофон и устроился на крыле около правой дверцы своего камуфлированного и страшно запыленного «Хаммера».
«Ну что, жопы черномазые, будем бодаться опять или разойдемся по-тихому, бортами, как говорят в Одессе?»
Это вопрос Андрей задавал себе в девятый раз и... Как и всегда, не знал на него ответа. А вопрос был не риторическим, а самым что ни на есть животрепещущим – во взводе Кондора уже были потери – один погибший и трое раненых... Передача груза происходила раз в неделю, по четвергам, как правило. Первые две передачи прошли, что называется, «в штатном режиме», а вот дальше... На третьем рандеву началось говно...
...17 февраля
Две предыдущие передачи прошли, в общем-то, без особых проблем, если не считать, конечно, презрительно-оценивающие взгляды привезших груз черномазых (поголовно!) «анархистов».
«...Да и фуй бы с вами, макаки черножопые! – думал тогда Филин, наблюдая со стороны за всем происходящим. – Нам ваши оскалы белозубые до одного места... Напугали ежа голой жопой!..»
Да, наблюдал со стороны! Потому что роль командира группы на подобной встрече выполняет командир среднего звена. В этом случае один из капралов тогда, как комвзвода, находится «в тени», зорко наблюдая за происходящим. В чем смысл такого «маскарада»? Всего взвода, то бишь весь состав, никто и никогда, кроме командования, конечно, одновременно не видел и не увидит – обратное означает полный крах, потерю профессионализма для этих Боевых Псов! На таких «дружественных» встречах твой vis a vis наблюдает в лучшем случае половину твоего взвода, в худшем, а это уже от обстоятельств, две трети, остальные – скрытый резерв. А если у Кондора во взводе треть всего личного состава были капралы – шестеро? А если не принято у «Гусей» во время работы носить знаки различия? Тогда своего оппонента, если он что-то и замышляет, можно два месяца водить за нос. Известно: уничтожил командира неприятеля – победил наполовину... И на кого может нацелиться твой враг?.. Вот эту-то карту и разыгрывал Кондор. На всякий случай. И оказался прав, к сожалению...
В тот день даже природа была против Андрея.
Сезон муссонных дождей был в самом разгаре. Сезон ливневых дождей... Казалось, что разверзлись хляби небесные, и на землю выливается все то, что не вылилось за восемь месяцев изнуряющего африканского пекла. Вода перед глазами стояла стеной, и создавалось впечатление, что все это светопреставление не закончится никогда. А вот для природы это было настоящим раем – она расцветала. Буйными, немыслимыми красками.
Но была еще одна сторона. Сторона разведчика-профессионала. И сторона эта была огромнейшей, здоровенной такой ложкой, совковой лопатой дегтя в весь этот мед...
Кондор нервничал. И хоть и старался изо всех сил не показывать своего нервного состояния, но скрыть его полностью никак не мог.
– Чего дергаешься, братишка? – первым не выдержал Питон.
– Срань все это! – рявкнул Андрей в сердцах.
– Чего срань-то, ком?
– Да погода эта африканская! Мать ее!..
– Чем те погода-то не угодила, капитан? – поддержал Питона Стар. – Впервой, что ли?
До оговоренного срока рандеву оставалось что-то около полутора часов. Без учета грязи, конечно. Время терпело, а потому бойцы Кондора, с его же молчаливого согласия, пока не торопились покидать кабины трех «Хаммеров», все оставались на своих местах. Именно поэтому те шестеро, кто находился в джипе сержанта, воочию наблюдали его легкую неврастению. Этот джип был своеобразным штабом взвода, практически КШМ[19]. Потому и спутниками Кондора были, за исключением двоих рядовых бойцов, «особы, приближенные к императору», – Питон, Стар, Гот, Вайпер.
Кондор посопел немного и обратился к Стару:
– Что ты видишь, Паша?
– Да ни хрена!
– А ты? – теперь он обратился к Питону, своему основному снайперу.
– Аналогично... Ну, или почти ни хрена. Льет как из ведра! Че тут увидишь? Нелетная погода...
– Ну, а ты, Збигнев?
– Та також, пан сержант!
Вайпер дымил вонючей кубинской сигарой, но запахи им, особенно казарменные, доводилось понюхать куда как более едкие и крепкие, а потому и относились к этой маленькой слабости поляка со снисходительной сдержанностью.
– Гот?
– В такую погоду без тепловизора увидеть что-либо практически невозможно, месье сержант, – прогудел большой немец.
– Правильно! Молодцы! И что? Выводы?
Капралы молчали, понимая, что в сложившейся ситуации, которая от тебя, к сожалению, никак не зависит, лучше помолчать и подумать как следует. И уж только сформировав свои мысли, выдать их «на-гора». Но мысли, как видно, ни у кого из присутствующих во что-то более или менее разумное почему-то не выстраивались. Включая и Кондора. Андрей нервничал от своей «тупости»...
– Не нравится мне все это, пацаны! – пробормотал он вполголоса. – Ох как не нравится!.. Погода... «Зеленка» эта сплошная, мать ее!.. Самое оно!.. Я бы такой шансец не упустил!..
– Чуешь чего, кэп? – спросил Стар.
– Чую, майор! Жопой чую! А она, падла, меня еще ни разу не подвела!..
– Опять «зудит и чешется»?
– Во-во... Нам до Джибути по такой погодке, да в «зеленке», больше трехсот кэмэ пилить. Особо не разгонишься...
– Да тут бы двадцать «кило» в час делать, и то за счастье – того и гляди, на дерево налетишь или в промоину... – подтвердил Питон.
– Значит – не менее полусуток тащиться... Из которых первая добрая половина – ночь!.. – По заведенному не ими порядку все рандеву с «экспроприаторами» совершались ближе к вечеру, в вечерних сумерках. – Полное говно!
– Пан сержант мышлит, цо мамет буты сюрпризенцы? – прорезался Вайпер.
– Даже уверен в этом, пан майор! – Филин нервничал все больше, и это отражалось в его интонациях.
Андрей задумался на несколько минут:
– Кто такие эти партизаны? Мы знаем?
