в полицию сдали, а убивать-то зачем? Или прежние подельники, с которыми она не поделилась добычей?
Скорее всего второе, потому что, судя по квартире, эта самая Лещева сумела все-таки унести в клюве какие-то деньги. Квартира в новом доме, ремонт хороший, мебель дорогая, как и бытовая техника, и видно, что не живет в ней человек от зарплаты до зарплаты, хоть, может, и прилично в банке платят.
Но на этот вопрос воронежские заметки не давали ответа.
Тут Элла взглянула на фотографию, которая лежала в папке вместе с газетными вырезками.
Это была фотография улицы перед входом в банк. На этом снимке было два или три человека, случайно вырванные из толпы. Один мужчина выходил из банка, двое других просто проходили мимо.
Снимок был явно сделан так, чтобы акцентировать внимание на человеке, который спускался по ступеням банка.
Элла пригляделась к нему.
Хорошо одетый, интересный мужчина лет сорока, с темными, чуть тронутыми сединой волосами, он смотрел вперед уверенно и вместе с тем настороженно.
Элле его лицо показалось смутно знакомым.
Для чего в эту папку положили его фотографию?
Элла еще раз внимательно пригляделась к снимку и смогла прочитать на табличке название банка «Ворон-кредит».
Но ведь это тот самый банк, в котором работала покойная Сундукова… то есть Лещева.
Дважды покойная, если быть точной. То есть фотография сделана пять лет назад, или раньше, когда произошло ограбление в Воронеже. И если Лещева положила ее в папку, стало быть, этот мужчина прямо или косвенно имеет отношение к ограблению.
Принесли заказ, и Элла убрала папку в сумку. Но против обыкновения кусок не лез в горло.
Что-то в этой истории не сходится, поняла она. Ведь если Лещева – та самая преступница, которая скрывается и от правосудия, и от подельников, то Элла на ее месте сидела бы тихо, ни с кем не общалась, чтобы не вскрылось ее прошлое.
А она звонит этой Норе, которая так похожа на нее, Эллу, и вызывает ее на разговор, причем тайный. И еще говорит, что это очень важно. И вот тут-то ее и убивают.
Элла поежилась, вспомнив, как тряслась, сидя за столиком и видя перед собой мертвые глаза Сундуковой или как ее там, Лещевой. И как тот светловолосый парень с волчьим взглядом выдернул ее оттуда и привез в какую-то странную квартиру. И с тех пор все время он за ней следит, вот что ему надо?
Она бросила рассеянный взгляд в окно и оторопела. Тот самый тип стоял на улице и смотрел в телефон. Легок на помине!
Элла резко отпрянула назад, едва не свалив растение. Парень на улице удовлетворенно улыбнулся и пошел к дверям кафе. Элла поняла, что отсюда ей не уйти. Официантка куда-то запропастилась, зал небольшой, этот тип просто обшарит все кабинки одну за другой и найдет ее. А самое главное – он найдет конверт с документами и фотографиями, которые он искал в квартире Сундуковой.
Нет, этого нельзя допустить. Почему-то Элле документы эти казались очень важными. Она схватила конверт и засунула его туда, где привольно существовало растение с мясистыми листьями – между горшком с землей и кашпо. Конверт провалился куда-то вниз, если не знаешь, где искать, ни за что не найдешь.
И только было она изготовилась бежать, как тип с волчьим взглядом возник рядом с ее столиком.
– Привет! – сказал он хрипло. – Давно не виделись!
Элла пятилась от него, прижимая к груди сумку.
– Не вздумай орать! – предупредил он. – Хуже будет.
Несмотря на то что ей было страшно, Элла решила уже заорать. И опрокинуть стул, и двинуть ему сумкой…
Но тут у нее в кармане зазвонил телефон. Не глядя, она нашарила трубку и заговорила быстро:
– Катерина Романовна, спасите! Меня грозятся убить, вызовите полицию! Адрес…
Тут злодей ухмыльнулся так нагло, что она поняла: ничего не выйдет. И посмотрела на дисплей телефона. Звонила вовсе не главный редактор издательства. Номер был скрыт. И оттуда бархатный вальяжный баритон сказал только одно слово:
– Ресентимент!
Доктор Фрейд взглянул на свою пациентку. Это была молодая женщина с красивым аристократическим лицом, на котором, однако, лежала печать какой-то неуверенности и печали.
Фрейд взглянул на ее визитную карточку.
Там было напечатано только имя, но имя чрезвычайно громкое: Мари Бонапарт.
– Не каждый день ко мне на прием приходят принцессы!
– Вы не должны видеть во мне принцессу, доктор! Я пришла к вам, как женщина… несчастная женщина.
Фрейд еще раз оглядел ее.
Модная, дорогая одежда. Скромные, но несомненно весьма дорогие украшения. Если эта женщина несчастна – причина ее несчастья не в материальной сфере…
– Что беспокоит вас, мадам?
– Я… – Женщина смущенно опустила глаза, принялась теребить носовой платок. – Я не могу…
– Не беспокойтесь, мадам! – поспешил успокоить ее Фрейд. – Вы можете говорить мне все совершенно свободно. Врач – это как священник. Все, что вы скажете мне, останется тайной.
– Хорошо… – Женщина шагнула вперед и проговорила быстро и решительно, как будто бросилась в холодную воду: – Я не могу общаться с мужчинами… не могу… не могу вступать с ними в интимные отношения. Я не испытываю ничего, кроме страха, отвращения и боли.
– Что ж… – Фрейд кивнул. – Это печально и достойно сожаления. Но я постараюсь вам помочь. Прошу вас, ложитесь на эту кушетку и постарайтесь расслабиться…
Женщина легла на узкую кушетку, покрытую темно-красным восточным ковром. Фрейд остановился перед ней, достал из кармана часы, взглянул на них.
– Мой метод, – начал он, – заключается в том, чтобы вернуть вас в прошлое, в то время, когда сложился ваш комплекс…
– Вернуть в прошлое? – удивленно переспросила женщина. – Разве это возможно?
– Может быть, это не в полном смысле возврат в прошлое, а только мысленный, но обычно этого бывает достаточно… что такое время? В каком-то смысле – условность. Вот, возьмите, для примера, эти часы. Их стрелки вращаются в обратном направлении. Не значит ли это, что они обращают время вспять?
Принцесса слушала Фрейда, и в то же время взгляд ее следил за его часами, которые мерно раскачивались на цепочке. Их циферблат разрастался, увеличивался, еврейские буквы, похожие на древнюю клинопись или на нотные знаки, плясали перед ее глазами, стрелки двигались в обратную сторону – все быстрее, быстрее, как будто отсчитывая время в обратную сторону, возвращая ее в прошлое…
Женщина слушала мягкий, завораживающий голос доктора Фрейда – и ей вдруг показалось, что венский кабинет профессора растворился, исчез, что она оказалась вдруг в одной из комнат замка Зильберштайн, где прошло ее
