говорила, было предельно логично и правильно. Наверное, дело было в том, что для меня она всегда была простой доброй старушкой, заменившей мне бабушку и в чём-то даже мать. Принять сразу, что она совсем не тот человек, которым я её представлял, было нелегко. Посмотрев на напряжённо застывшую напротив Мо, я демонстративно убрал руки, что мере повышения градуса напряжённости сами собой тянулись к оружию.
- Послушай меня. Для меня узнать, что ты была… что у тебя было какое-то весьма интересное прошлое — большая новость. Хочешь сохранить его в секрете? Ладно. Надеюсь, и остальные секреты ты так же сохранишь. Но дай слово, что твой секрет не несёт вреда роду Тарсэ.
- Я приносила клятву, господин виконт, - тихо повторила она, - и, взяв нож, надрезала ладонь.
Проговорив ясно и без запинки положенные слова, она продемонстрировала мне чистую, без следа пореза, руку.
Значит, правда. Я выдохнул, вдруг поняв, что в противном случае я бы больше её никогда не увидел. Посмотрев на свои чуть подрагивающие руки, попросил:
- Завари, пожалуйста, чего-нибудь успокаивающего, Мо. День сегодня трудный.
Лежа в парной, я всё прокручивал в голове прошедший разговор, стараясь подвести итоги. Мы с Мо проговорили почти два часа и пришли к тому, что, в общем-то, она права и действительно ничего не поменялось. Я даже попытался извиниться, но она отмахнулась, сказав, что такая реакция вполне нормальна. А расстроилась бы она в том случае, если бы я покивал головой и переключился на другую тему. Видя моё недоумение, она пояснила мне, что это бы означало, что я с самых маленьких лет никому не доверяю. Вообще, за время разговора у меня сложилось впечатление, что все эти годы я не туда за знаниями ходил. Всё она могла объяснить. Вот и в истории с дубом не сплоховала. Расспросив меня во всех подробностях, что и как я делал, какие камни использовал, какие руны, она выдвинула теорию. По её мнению, мой круг послужил катализатором роста дерева. Поскольку все без исключения символы отвечали философии друидов, случился синергетический эффект. Поэтому я так хорошо себя чувствовал, проснувшись. Дуб дал мне силы. Видимо, крови оказалось достаточно, чтобы провести инициацию, когда я его сажал, и, хотя в обычных условиях он погиб бы от подобного, круг послужил ему защитой и источником энергии. Теперь же, по предположению Мо, они должны были объединиться в одну структуру. Точнее, дуб подключил круг к себе и усилил им свои собственные возможности. Так что, видимо, в ближайшее время он еще подрастёт. Подкормил я его прилично. Мерещащийся шёпот же, по её словам, и впрямь мог быть его попыткой общения. Ей не было известно в точности, как проходило общение дубов и друидов, но что оно было — факт. В зоне своей ответственности, то есть на подзащитной ему территории, дуб мог предупредить об опасности, чьём-то приближении, и даже передавать какие-то эмоции. Правда, на это были способны лишь самые старые деревья, да и то, по слухам. Всё же, легендарным меллорнам они изрядно уступали. Перевернувшись на живот, я переключился на следующий немаловажный пункт. Кристалл духа. Он зарыт в корнях этого самого магического дерева, и что теперь будет — непонятно совершенно. Рунный круг оно поглотило, что помешает ему поглотить и кристалл? И во что оно тогда превратится? Одно дело — если просто добавит в силе. А ну как — вытащит корни из земли, и, набрав армию тополей, двинется в поход? А если серьёзно — неизвестность и впрямь весьма напрягала. Но поделать ничего было нельзя. Ладно. Скоро, так или иначе, я всё узнаю. Зайти же за ним перед уходом всё равно придётся. Да и основания для сдержанного оптимизма все же есть. Для магического преобразования нужна воля. Стремительный рост дуба, например, стал возможен по причине его нахождения в круге, одной из задач которого и было помочь ему расти. Вдобавок, свойства самого дуба. А они обязательно должны были быть усилены. Сто из ста, что друиды, хотя и не стали влезать в сроки взросления дуба, но уж возможность развиваться дали по максимуму. Вот так и вышло. Моя воля, плюс воля друида. Кристалл же тут никаким боком. Сам по себе он полностью нейтрален, так что в теории не должен отличаться для дуба от какого-нибудь камня. А спонтанных магических преобразований почти не бывает. Ладно, поживём — увидим. С этой мыслью я встал и пошёл наружу. Выйдя из парилки и окатив себя ледяной водой, довольно поёжился. Хорошо-то как. Сейчас бы еще пива гномьего кружку, да уж ладно. Не всё сразу. Отправившись во двор, заметил любопытную картину. Слуги носились туда-сюда, как заведённые, что-то намывая, начищая и убирая. Гостей ждём, значит. А, вспомнив поведение Ингилио, можно предположить, что визит достаточно важный. Хм. И чьё прибытие могло произвести на неё такое впечатление? Так и не придумав хорошего варианта, отловил спешащего куда-то долговязого конюха.
- Что за суета? К нам приезжает Его величество? — спросил я взмыленного, словно на нём самом ездили, парня.
— К-к ннам едет его ве-ве…, - заблеял тот, окончательно теряя человеческий вид в моих глазах.
- Успокойся, - приказал я. - Его величество передумал и приедет в следующий раз. По какому поводу переполох?
— А, вы не знаете, господин? — О, боги. Он может внятно говорить. - Графиня Тарсэ с вашей сестрой леди Эринией возвращаются и будут здесь через три дня.
Глава 14
Шикарный дормез бодро катил вперед под ласковыми лучами Аруна. Щедро украшенный золотой росписью, по бокам он нёс на себе аж два герба. Один из них принадлежал роду Делурон, а второй роду Тарсэ, из-за чего было непонятно, кому же он принадлежит. Впрочем, все сомнения пропадали, когда взгляд любого интересующегося падал на слуг. Что кучер, правящий восьмёркой превосходных лошадей, увлекавших за собой карету, что гайдуки, стоящие на запятках, носили цвета Делурон. Исходя из таких нехитрых соображений, даже не самый внимательный наблюдатель мог понять, представители какого рода находятся внутри.
— Как ты уговорила герцога предоставить нам свою карету? - поинтересовалась девочка, уже почти девушка, лет четырнадцати-пятнадцати на вид, с длинными вьющимися волосами цвета спелой пшеницы.
- Да я и не уговаривала, как ты могла обо мне такое подумать? — удивлённо воззрилась на неё сидящая напротив женщина. Было ей на вид лет двадцать пять, и она была обладательницей редкой даже среди аристократов красоты. Тонкий аккуратный носик,
